— Меня зовут Александр Лоуренс Торп. Я канадский бизнесмен. Занимаюсь делами небольшой компании из Онтарио, работающей в сфере коммерческих авиаперевозок. Это филиал фирмы, расположенной в Ванкувере. Возвращаюсь из деловой поездки в Казахстан. Направляюсь в Монреаль, чтобы обсудить вопросы слияния с одним из квебекских партнеров. Годится?
Горский вытер пот со лба и проворчал:
— Какой путь вы выбрали?
— Все очень просто. Сначала мы закладываем большую петлю — отправляемся на восток, в направлении Японии, на самолете. Один из таких рейсов вылетает в эти выходные. Оттуда можно двинуться прямо к цели и менее чем через два часа после приземления в Токио сесть на рейс до Ванкувера, даже не покидая пределов терминала. Сверхзвуковой лайнер авиакомпании «Cathay Pacific» совершает посадку в Британской Колумбии, затем в Монреале и Лондоне. Мы выходим из самолета в аэропорту Дорваль и поселяемся в крупном отеле, в номере со смежными комнатами. Я прекрасно знаю одну из таких гостиниц — это «Отель дю Парк». Он находится на проспекте с таким же названием. Там у нас будет время, чтобы сообщить о себе и вступить в контакт с местными посредниками, после чего я передам подопечную им.
— Нет, — процедил Горский, оскалив зубы, — все это следует сделать совсем иначе.
— Тогда как, по-вашему? — поинтересовался Тороп.
— Во-первых, вы не будете останавливаться в крупном отеле на Парк-авеню или где-нибудь еще. Я хочу, чтобы не было лишних свидетелей. Так что снимите неприметную квартиру или дом за пределами города.
Тороп взглянул на Романенко, но полковник сделал вид, что не заметил этого.
— Согласен, никаких отелей.
— Во-вторых, вы не станете вступать в контакт с какими-либо посредниками. Они сами должны разыскать вас.
— Каким образом?
— А вы как думаете? Полковник сообщит мне ваш адрес, а я переправлю его нужным людям.
— Ладно, — произнес Тороп. — Меня это полностью устраивает.
— Это еще не все.
Тороп улыбнулся:
— Я был бы разочарован, если бы мы на этом остановились.
Горский посмотрел на Торопа, как мать, которая собирается задать взбучку своему непоседливому отпрыску:
— Знаете, что я скажу? Хватит играть в бойскаута, вы уже не в том возрасте. Мы сейчас говорим не об обычном сопровождении объекта. Действительно, ваша задача — доставить женщину в Монреаль, но вам необходимо усвоить одну вещь: вы обязаны обеспечивать ее безопасность на протяжении всей операции.
— Никаких проблем, ведь это предусмотрено моим контрактом.
Тороп снова повернулся к Романенко, ожидая одобрения. Напрасно. Седеющий полковник с тусклым взглядом, казалось, напряженно над чем-то размышляет.
— Знаю, — негромко сказал Горский, — но боюсь, вы слегка недооцениваете длительность вашего этапа операции.
— Что это значит?
Горский поскреб подбородок, вытер затылок и расщедрился на хищную улыбку. Во рту сверкнул золотой зуб.
— Вы должны быть готовы провести там три-четыре месяца.
— Три-четыре месяца? — озадаченно воскликнул Тороп, поворачиваясь к полковнику.
— Это что еще за новости, Антон? Мы так не договаривались, — произнес Романенко, поправляя очки.
— Знаю, — без тени смущения признался Горский. — Из соображений безопасности я могу выдавать информацию только по частям. Это обязательное условие сделки.
— Четыре месяца, — проговорил Тороп, — подумать только!
Романенко качал головой как заведенный:
— Честным соглашением это не назовешь. Ты говорил, что нужно съездить в Монреаль и вернуться оттуда.
— Так и есть. Съездить и вернуться.
Романенко побледнел. Это означало, что он в бешенстве.
— Ты не сказал, что они должны оставаться на месте более трех месяцев.
— Но я никогда не говорил и обратного.
— Умолчание — это разновидность лжи.
— Ерунда, полковник. Просто ты боишься, что для тебя это означает лишние расходы. Но я уже говорил, что все будет оплачено, так что прекрати ломать комедию.
— Почему так долго? — влез в разговор Тороп.
Черные очки повернулись к нему. Лицо Горского было суровым, замкнутым, грозным.
— Думаю, вас это не касается, мистер Торп.
— Это касается меня, — произнес Романенко.
Горский повернулся к нему:
— Думаю, нет. Так же, как и его.
— Зачем нужно столько времени торчать на месте? Кто вообще решил проводить операцию подобным образом?
Горский вздохнул:
— Я уже говорил, это — особая операция. Мы отрабатываем переброску первого клиента, и я хочу, чтобы все прошло как по маслу.
— Это я понимаю, Антон. Но мне не ясно, почему мои парни должны оставаться там целых шестнадцать недель.
— Я бы сказал — двенадцать.
— Пусть даже десять. Пусть даже две.
Горский снова вздохнул, еще громче:
— Потому что так нужно, черт побери! Это условие — важнейшая часть операции. Прекрати трепать нам нервы. Тебе нужно постараться и снять квартиру на все лето. Хватит спорить.
Романенко насупился и слегка втянул голову в плечи.
Тороп не знал, то ли полковник с блеском играл свою роль, то ли действительно боялся альбиноса в электронных очках.
Тороп смотрел, как солнце спускается к линии горизонта. Он сидел в сотне метров от здания, где Горский, Тиссен и Романенко продолжали разговор. От дальнейшего участия в обсуждении его вежливо, но решительно отстранили.
Он следил за неторопливой суетой на стройплощадке — внизу, у отрога горы, на вершине которой расположилась «лаборатория». Так ее называл Романенко.
Два массивных строения, среди которых был просторный ангар, вырастали из унылой каменистой почвы высокогорья. Грузовики подвозили щебень по строящейся дороге, которой вскоре предстояло связать новые здания с «центром». Перепад высот около сотни метров и длинный «серпантин», выдолбленный прямо в склоне. Облака белесой, с металлическим отливом пыли, подсвеченной инфракрасными лучами закатного солнца.
Тороп выбросил все мысли из головы и полностью сосредоточился на захватывающем зрелище: отроги Чингизских гор и степь, которая раскинулась вокруг подобно безводному океану под ярким небом.
Из состояния восторженного оцепенения Торопа вывел звук шагов.
Краем глаза он заметил силуэт преуспевающего мальчика на побегушках. Тот шел к нему навстречу.
— Привет, — произнес юноша в пиджаке «Bio-Future» от Армани. — Красиво, а?
Тороп едва шевельнулся в ответ, не сводя взгляда с солнечного диска, с каждой минутой приобретавшего все более чистые оттенки красного цвета.
