Лиса. Я тебе сейчас Светы заструю один раз!
Гоголь. Какая ты агрессивно неромантичная. Ой. У нас кажется проблема!
Лиса. Что такое?
Гоголь. Видишь ли. Выражаясь твоим агрессивно неромантичным языком, в какой-то момент защищенный секс у нас внезапно превратился в незащищенный. Оказывается. Вот ведь. Я и не почувствовал ничего.
Лиса. И я тоже.
Гоголь. Есть два выхода из ситуации. В аптеке…
Лиса. Нет.
Гоголь. Это безвредно.
Лиса. Нет.
Гоголь. Тогда будем надеяться, что овуляция… Блин, больно же! Я ударился, между прочим.
Лиса. За слово «овуляция», медведь, в приличных домах сбрасывают с кровати! У нас – приличный дом.
Гоголь. Я, между прочим, ударился.
Гоголь. А я тебя укушу.
Лиса. Ой ну!
Гоголь. Черт, ну что ж ты так дергаешься.
Лиса. Пододеяльник порвал, медведь!
Гоголь. Это ты порвала, когда дернулась!
Лиса. Что ты все время что-нибудь рвешь?
Гоголь. Там, в парке, сама за гвоздь зацепилась!
Лиса. Так. К следующей встрече берем ниточку, иголочку и зашиваем.
Гоголь. Я вообще-то не умею.
Лиса. Научишься. Говорить же научился, медведяра косолапый!
Гоголь. Ладно-ладно.
Гоголь. Слушай. У тебя есть пятьдесят слов. Опиши свое сегодняшнее утро. Представь, что пишешь рассказ, и нужно показать утро героини. Выпукло так, но не перегружая деталями. Походя. Вот у нее утро, а потом она встретится с возлюбленным, а после этого их застукают и убьют.
Лиса. Дурак.
Гоголь. Романтик!
Лиса. Это представление о романтике стало неактуальным примерно во времена великого курфюрста.
Гоголь. Не увиливай.
Лиса. А пятьдесят слов – это много?
Гоголь. Небольшой абзац. Пять предложений.
Лиса. Проснулась, почистила зубы.
Гоголь. Я одеваюсь и ухожу жить к великому курфюрсту. Он хотя бы романтик.
Лиса. Яркий свет в глаза разбудил ее…
Гоголь. Можно что-нибудь более искреннее? Не обязательно связное? Но настоящее? А? Или ты все-таки Иван Мележ?
Лиса. Кто?
Гоголь. Ну, Василий Шукшин.
Лиса. Ты Шукшина не трогай. Тебе до Шукшина еще писать и писать. Ладно. Такой хороший сон, много света, кэрролловский сад, я иду, я хихикаю, но – дуновение реальности, пробуждение и легкий привкус грусти во рту. Мне грустно, так грустно, что, чистя зубы, еще ищешь в своих глазах отголоски своего смеха, и не находишь, и долго смотришь на стакан с соком…
Гоголь. Это уже много. Не пробуждение, а все утро, пожалуйста. Еще один такой удар, Елизавета, и я начну отвечать. У меня синяк останется!
Лиса. Так. Занавески, которые колышут ветер, позволяют ему, ветру, существовать. Дуновение прохлады сквозь них, как первый, еще преждевременный, шепот осени. Блеск солнца на боку кофейника и мои разговоры со стаканом сока, в глубине которого спрятан ты. Легкий шелест по паркету, о да – ведь это мои ступни. Здравствуй, утро! Зачет?
Гоголь. Зачет. Но крови мало.
Лиса. Дурак.
Гоголь. Слушай.
Лиса. Ну?
Гоголь. Ты не видела зажигалку для свечей? Той, в форме факела.
Лиса. Вообще-то нет. С момента, как мы переехали.
Гоголь. Так долго выбирал. Там еще в форме чертика была, но я решил, что не нужно нам чертей.
Лиса. Что? О чем ты думаешь?
Гоголь. Ни о чем.
Лиса. Ну?
Гоголь. Да про зажигалку.
Лиса. Да забудь.
Гоголь. У меня дома тоже иногда вещи пропадают. Не очень важные, а такие… Гаджеты. Открытка там какая-нибудь. Или ложечка для обуви. Ощущение от этого какое-то. Какого-то присутствия ощущение. Как будто рядом с тобой кто-то постоянно есть, и он живет своей жизнью в твоем доме. Ну или наблюдает за твоей жизнью. А ты ешь, спишь, читаешь книги и ничего об этом не знаешь, и только стул иногда где-то не там себя обнаружит. Или вилка грязная в раковине – не в той позе, в какой ты ее оставил. Или ложечка для обуви исчезла. Или зажигалка для свечей.
Лиса. Ты выбросил ее просто. Никто не живет рядом. Никто не следит за тобой. Это, я тебе скажу, вообще невозможно – жить с тобой рядом. Ты пододеяльники рвешь и некрасиво выражаешься. Только я, медвежище мое, и смогу тебя терпеть.
Гоголь. И то правда.
Лиса. Ты спишь?
Лиса. Эй?
Лиса. Я пойду, милый, мы скоро увидимся.
Министерство госбезопасностиПротокол аудиодокументирования объекта «Жилая квартира по адр. ул. Серафимовича, д. 16, кв. 7». 9 сентября
Ст. оперуполномоченный Скрыган Л. Л.
Наблюдаемые Гоголь и Лиса встретились в 19.00, при этом Гоголь пришел в квартиру ок. 16.30, дверь открыл ключом, наблюдаемая Лиса явилась в 19.00.
До 21.07 часа они предавались телесным наслаждениям (микрофон 1), затем вели маловразумительную беседу, обсуждая пережитое соитие. В 21.30 они завели зашифрованный разговор, содержание которого может заинтересовать Управление внешнего контроля и надзора Пятого отдела. Представляется, материалы этой беседы могут в будущем облегчить отслеживание внешних контактов наблюдаемых:
Лиса. Милый, а назначь мне встречу.
Гоголь. Давай встретимся на кухне через десять минут. Возле вытяжки. А лучше давай через двадцать – полежим еще.
Лиса. Нет, ну вот смотри. У нас может в будущем возникнуть ситуация, когда нам нельзя будет говорить в открытую.
Гоголь. Мы будем молчать в открытую.
Лиса. Ну, допустим, мы оба будем на прослушке. И времени у нас будет – на один звонок по телефону. За нами, допустим, кто-нибудь гонится. И нужно срочно назначить встречу. Так, чтобы поняли только мы. Ну, например, вместо того чтобы «на кухне» говорить, сказать – «у постсолнечных часов», понимаешь?
Гоголь. Да ты обязательно сама все разрулишь, без всякой предварительной договоренности. Как с медведем-то, который «мёд ведь», придумала!
Лиса. Ну давай перестрахуемся!
Гоголь. Так. Давай с тобой встретимся там, где мы покоряли Дарданеллы (резюме Управления внешнего контроля и надзора Пятого отдела: место неизвестно).
Лиса. Вот! Хорошо! Давай встретимся там, где я пила макиато в тот первый день, когда мы встретились (резюме Управления внешнего контроля и надзора Пятого отдела: возможно, речь идет о кафе «Шахматы» на ул. К. Маркса, 36).
