Кладимир явственно почувствовал, что кто-то терзает его пижамные штаны. Он наклонился под стол и увидел ангела с белыми кучеряшками волос, хоть и без крыльев. Его младшенький, тезка Кладик, незаметно проник под стол и теперь увлеченно возил маленькую машинку по широким пижамным полоскам, очевидно воображая себе гоночный трек. Скворцов нагнулся, подхватил малыша на руки и посадил себе на колени. Кладик довольно рассмеялся, обнял отца руками за шею, перемазав ему лицо обмусоленной сушкой, которую держал в левой руке. Кладимир хотел поцеловать его в нос, но не успел. Малыш уже развернулся лицом к экрану Макбука и тянулся машинкой к клавиатуре, чтобы погонять ее по светящимся клавишам. «Солнышко! – позвал Скворцов жену. – Забери у меня это сокровище, мне нужно работать». Жена выглянула с кухни, вытирая на ходу руки, бумажным полотенцем. Она протянула руки, и малыш с радостным смехом перебрался к маме. «Скоро закончишь?» – поинтересовалась жена. «Сущие пустяки, осталось всего две беседы: про тройственность веры и про освобождение путем отречения. Через пару дней сдам в издательство». «А гонорар когда выплатят?» – «Ну, надеюсь, недельки через две». – «Хорошо бы побыстрее. На этой неделе в новый дом мебель для детских должны привезти. Нам уже невыносимо тесно в этом скворечнике», – постучала она свободной рукой по обшивке веранды. «А что, тот гонорар за суточный выборный эфир уже израсходован?» – «Твой выборный эфир инвестирован в прекрасный сад на нашем новом участке, он уже цветет голландскими тюльпанами и сортовой сиренью из Тимирязьевки». – «Когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда…» – процитировал Скворцов. «Нет, милый, у Ахматовой из сора росли стихи», – поправила его жена. «Это у Ахматовой стихи, а у нас цветы». И помолчав, Кладимир добавил: «И дети, похожие на ангелов».
Жена унесла ангелочка, а Кладимир снова углубился в текст первоисточника.
«Трояки врата ада, в котором погибает человеческое „Я“: чувственность, злоба и жадность; поэтому человек должен отказаться от этих трех. Освободившись от этих трех врат мрака, человек творит свое собственное благо и достигает высочайшей цели. Но кто, пренебрегая предписаниями священных Писаний, следует голосу желания, тот не достигнет ни совершенства, ни счастья, ни высшей цели».
– Пап, а пап… – перед Скворцовым стоял одиннадцатилетний Илья с тетрадкой в руках. – Мне надо сдать зачетную работу по обществознанию. Написать про трех российских общественных деятелей последнего столетия, которых можно было бы назвать культурными и цивилизованными. Я что-то затрудняюсь.
– А ты начни с определений: что есть культура и что есть цивилизованность.
– Определения мы на уроке записали. Но кого бы ни подставил, никто под определение не подходит.
– Ну, во-первых, запиши: академик Лихачев.
– Это кто?
– Филолог, искусствовед, активный защитник русской культуры и духовности.
– Он живой?
– Нет, в конце двадцатого века умер. Девяносто три года прожил. Записал?
– Записал.
– Идем дальше. Академик Сахаров.
– Тоже искусствовед?
– Нет, создатель первой водородной бомбы.
– Фу! Да ведь это же противник всякой цивилизации.
– И вот когда он осознал, что натворил, стал выступать за запрещение ядерного оружия. А в конце жизни выступал за отмену смертной казни и за право всех народов создавать свои государства.
– Он, что, тоже уже умер?
– Да, в конце прошлого столетия.
– А живой кто-нибудь остался?
– Живой? Живой… Есть живой! Доктор Рошаль!
– Нет, докторов не надо, надо общественных деятелей.
– А он – по совместительству. Спасает детей и заложников. Выступает за бесплатность медицины. Ну вот, мы с тобой троих и нашли.
– А я и не знал, что академики – это общественные деятели. Я думал, академики – это ученые.
– А кто же, по-твоему, общественные деятели?
– Ну те, которые у тебя в передаче друг с другом грызутся.
– Эти тоже. Но под определение «культурные и цивилизованные» из них мало кто подходит.
– Значит, мы с тобой одного мнения. Спасибо за помощь, пап.
– Обращайся, если что…
«„Свободный от привязанности, без самоутверждения, исполненный твердости и доверия, неизменный среди успеха и неудачи, такой деятель называется чистым. Порывистый, жаждущий достигнуть плодов деятельности, жадный, жестокий, нечистый, движимый радостью и горем, такой деятель называется страстным. Неуравновешенный, вульгарный, упрямый, обманщик, лукавый, ленивый, легко впадающий в отчаяние и глупо медлительный, такой деятель называется темным…“ – „О, Благословенный, как же найти нам немногих чистых среди сонма страстных и темных?“ – „Ищите и обрящете“ – отвечал мне Кришна».
«Нет, – подумал с сожалением Скворцов, – „ищите и обрящете“ – это из Нагорной проповеди Иисуса. А, впрочем, почему бы не использовать. Все великие учения все равно учат одному и тому же, только вот ученики в основном из категории неуспевающих. Не успевают люди за свою суетную жизнь понять учение, некоторые постигают ближе к концу, а тут раз – и смерть стерла сознание, и рождается человек в новую жизнь опять с пустой головой. И окунается в новую череду страстей и страданий».
«И ответствовал я Кришне: „Через Твою благодать, о Неизменный, я достиг познания. Я тверд; мои сомнения унеслись от меня. Я поступаю по слову Твоему“».
Скворцов поставил точку и закрыл Макбук. Все! Осталось только перечитать и отправить издателю. Если напечатать четырнадцатым шрифтом через полтора интервала, книжка по толщине будет соразмерна первоисточнику. Кладимир допил апельсиновый сок, встал и возвел руки к потолку веранды, чтобы начать упражнение, которое в йоге называется «Поклон Солнцу». В душе Кладимира зазвучал Бах. Он ощутил себя очищенным от скверны.
Сцена первая
Отлетевший президент
Старушка Лидия Георгиевна сидела под финиковой пальмой в комнате митингов и собраний Первого экологического приюта для престарелых и вместе со всеми смотрела кабельное телевидение. В телевизоре в прямом эфире транслировали церемонию инаугурации Президента. О новаторском духе предстоящей церемонии она слышала уже больше месяца. Однако суть новаторства была строго охраняемой тайной. Досужие телевизионщики, газетчики и блоггеры произвели уже миллионы слов в устном и письменном виде, спекулируя на тему предстоящей церемонии. Кто-то предполагал, что Куцын появится на стене Мавзолея в мантии и короне Российской империи. Кто-то сообщал со ссылкой на источники в Кремле, что Сам Самыч станцует на усыпальнице пляску Святого Витта. Православные издания утверждали, что он явит миру чудо воскресения вождя пролетариата из мертвых. Левые злословили, что Президент публично покажет стриптиз, чтобы продемонстрировать всему миру свою отличную физическую и мужескую форму. В любом случае цель была достигнута: к моменту торжества у экранов телевизоров и компьютеров собралась не то что вся страна, но и большая часть цивилизованного человечества.
