Лидия Георгиевна очень волновалась за Президента. Церемония должна была происходить на открытом воздухе, а в этом году весна погодой не баловала. Май был хмурым, дождливым, грозовым, с сильными порывами ветра. Конечно, к моменту церемонии тучи над Кремлем разогнали, но ветер утихомирить эмчеэсники не смогли. Хорошо бы, советники подсказали Сам Самычу надеть теплое белье, думала Лидия Георгиевна. А то просквозит ненароком, сляжет Президент, кто же тогда страной руководить будет. Один-одинешенек такой воз везет. Трудится, не разгибая рук, как раб на галерах. Сколько лет уже. Но ведь никогда не пожаловался, не расслабился, не показал усталости.
Повезло России, воистину богоизбранная страна. И Лидия Георгиевна принялась нашептывать благодарственную молитву.
Во всем прозорлив, во всем. Вот даже взять судьбу ее внучки. Вылезла еще девчонкой по недомыслию на амвон, помахала ногами, другой бы, немудрый, правитель рукой махнул или проигнорировал вовсе, а Куцын – нет, столько внимания проявил, что внучка в один миг на весь мир знаменитой стала. Посидела в тюрьме немного для порядка, зато теперь в Думе заседает, большим человеком стала. Где какой экологический вопрос – она его тут же ребром ставит. И если есть деньги у государства – Президент непременно выделит на ликвидацию последствий, ну а если нет – у соседних стран попросит, у тех, на кого вредные выделения могут отрицательно повлиять. Рачительный правитель – народные деньги экономит.
Однако был уже полдень, а церемонию все не начинали. Телевизор больше часа показывал площадь, а на ней огромный черный купол, вокруг бегали какие-то люди, по периметру – плотное оцепление, на трибуне тоже переодетые служители в штатском, телекамеры во всех углах, комментатор уже сказал все, что мог, и теперь описывал сложную технологию укладки брусчатки, на которой разворачивалось действие.
Наконец затрубили фанфары, купол моментально взмыл вверх и исчез по кривой траектории за храмом Василия Блаженного, и вся публика и на площади, и у экранов ахнула. В центре площади стоял Президент в окружении живых двуглавых орлов. От гербовых орлы отличались только тем, что не имели в лапах и на головах символов власти. Зато голову Куцына венчала корона, а руках он держал скипетр и державу. Корона была несколько великовата и висла на ушах. От падения ее страховал ремешок цвета кожи, еле заметный под подбородком. За спиной Сам Самыча торчали большой пропеллер и ассистент. В ассистенте Лидия Георгиевна узнала своего бывшего начальника, многие ему лета. Президент торжественно взмахнул символами, орлы встрепенулись, заиграл гимн. Лидия Георгиевна встала со своего стула под пальмой. Ее товарищи, за исключением колясочников, последовали ее примеру.
Голос комментатора был торжествен. «Сегодня, двадцать четвертого мая две тысячи двадцатого года начинается новая эра в истории нашей Родины. Несмотря на происки наших западных партнеров, подкладывавших нашей стране ложные дорожные карты и желавших видеть ее в болотном тупике, Россия в лице ее богоизбранного Президента идет на вертикальный взлет. Окружающие президента гордые птицы новой формации последуют за ним, демонстрируя всему миру уникальность российской научной мысли и устрашая ее партнеров как с Запада, так и с Востока».
Ассистент нажал на кнопку. Президент начал вертикальный взлет, орлы замахали крыльями, и от сильного движения воздуха корона, хоть и пристегнутая под подбородком кожаным ремешком, слетела с головы Куцына, повиснув на шее.
Президент быстро набирал скорость, а орлы никак не могли взлететь. Они тянули свои змееподобные шеи в разные стороны и не могли сфокусироваться на лидере. Птицы беспомощно трепыхали крыльями, но от земли не отрывались. Не прошло и десяти секунд, как Куцын превратился в черную точку и одиноко исчез в стратосфере. На площади и у экранов наступило гробовое молчание. Замерли даже орлы. Было только слышно тяжелое дыхание комментатора, забывшего отключить свой микрофон. Все с ужасом поняли, что произошло что-то непредвиденное. Через несколько секунд экран погас.
Лидия Георгиевна стояла под пальмой в оцепенении. В оцепенении стояли и ее соседи по приюту. Старики боялись пошевелиться. В наступившей тишине Лидия Георгиевна услышала быстрые шаги. Она развернулась на звук. Перед ней стояла ее внучка Даша с корзиной экологически чистых овощей и фруктов.
– Бабушка! Отчего же вы не смотрите церемонию? – бодро поинтересовалась Дарья.
Бабушка строго и сурово посмотрела на лидера Новой зеленой партии.
– Что случилось? Где Президент?
– Он улетел, – твердо сказала Лидия Георгиевна. – Но обещал вернуться. Милый, милый Куцын!
И больше не сдерживая себя, старушка зарыдала в кружевной платок из неотбеленного хлопка.
Сцена вторая
Даша и медведи
Задрав юбку, Дарья Смирнова бежала к машине. Бежать нужно было долго, поскольку на автотранспорте к приюту подъезжать было нельзя, а парковка находилась в километре от комплекса экологически чистых хаток, сплетенных из фирменной лозы Наковальных и обмазанных смесью навоза и глины. Можно было бы воспользоваться одним из трехколесных велосипедов, имевшихся в распоряжении персонала приюта, но на Даше была длинная юбка из экологически чистой конопли, которая застревала в цепи велосипеда. Мобильный телефон на территории приюта не принимал. По периметру были созданы специальные щиты, чтобы противодействовать прохождению радиоволн, которые могли отрицательно влиять на хрупкое от возраста здоровье обитателей. Это обстоятельство было очень некстати. Дарья Смирнова оказалась без связи в такой критический для государства момент.
Дарья решила срезать угол и бежать к машине напрямки. Она перелезла через изгородь, неизвестно зачем здесь нагороженную, и устремилась через неглубокий овраг к месту стоянки. Молодая крапива секла ее по ногам, сучья валежника цеплялись за юбку, но Дарья ничего не чувствовала. Она спешила возложить руку на пульс истории.
В голове Даши мельтешили образы, образы претендентов на внезапно ставшее вакантным место. Может, Рудокопского наконец выпустят и выберут, как когда-то Нельсона Манделу? Нет, Сусликов не допустит. Хорохоров мог бы, но он в последние годы хронически лечится в Швейцарии от тяжелых последствий бурной половой жизни. Кто же тогда? Наковальный? Люберецкий? А почему бы ей самой не попробовать? Молодая, перспективная, с опытом политической деятельности, с позитивным имиджем борца за экологию, к тому же пострадавшая в молодости от режима Куцына. Эту тему можно хорошо раскрутить. Страдальцев в стране по-прежнему любят.
