«Они врачи. Им виднее», — думала знахарка, покидая поселок.
Из рассказов старожилов она знала, что мать этой девочки когда-то лечилась у ее матушки. Когда эта девчушка в окне была еще младенцем, ее молодую мать свалил неведомый никому недуг. Тогда-то, отчаявшись, ее и привели к местной знахарке.
«Видать, моей матери они доверяли больше, — решила старуха. — Да и с девчушкой видать не все так плохо. Ну так и ладненько».
Вика проводила взглядом укутанную в черное бабку и залезла под одеяло. Несмотря на накатившую грусть и одиночество на душе почему-то было легко и спокойно. В тот вечер она быстро заснула. Однако среди ночи ее разбудил собственный надсадный кашель, который промучил ее до самого утра. И вот теперь, вся разбитая, она лежала в беседке, и деревья безуспешно пытались убаюкать ее своим шелестом. Ближе к полудню солнце наконец перестало заглядывать под крышу беседки и она смогла спокойно заснуть. Вымотанная за ночь, Вика спала так крепко, что ее не разбудила поднявшаяся на улице суматоха.
Крики и беготня постепенно стихли и переместились к берегу озера, на другой конец поселка. Там кто-то нашел в своей бане двух мертвых парней. Приехавший из ближайшего городка эксперт, заметил вишневый цвет кожи пострадавших и сразу же предположил отравление угарным газом. Местный участковый, присев рядом, перебирал «фирмовую» одежду парней в поисках документов.
— Вот ведь, не знают всех тонкостей деревенской жизни, а туда же. Устроили себе газовую камеру из непрогоревших дров, а мне теперь бумажной работы на неделю, — ворчал он.
Тихо подошедшая целительница кряхтя подняла валявшуюся в траве рубашку. Ее внимание привлекло иссиня-зеленое пятно на яркой материи. Она провела кончиками пальцев по его краям и тут же отдернула руку. Старуха изменилась в лице, рубашка выскользнула из рук. Шорох за спиной привлек внимание участкового.
— А, это ты, Матрена. Твои травки здесь уже не помогут.
Так, что ступай с богом.
Заметив ее мертвенную бледность участковый поторопил ее: «Давай, давай. Это зрелище не для слабонервных».
Знахарка шла по поселку и вглядывалась во встречные лица: «Рано или поздно это должно было случиться. Теперь медлить нельзя. До конца дачного сезона необходимо найти того, кто это сделал!..» К вечеру отдохнувшая Вика снова веселилась в компании друзей. От них-то она и узнала о краснорожих трупах в чужой бане.
«Неужели я обладаю даром предвидения?» — мелькнуло в голове.
Ей вдруг ужасно захотелось поделиться об этом с ребятами и рассказать им о своем сне. Но вокруг только и разговоров было, что о предстоящем ночном походе на лесное кладбище.
«В следующий раз. А то еще решат, что я все придумала чтобы их заранее попугать».
Вика промолчала и вскоре поняла, что правильно сделала. В недалеком будущем ей предстояло узнать о том, что она сама и явилась источником предугаданных ею событий. А пока она шла вместе со всеми в царство мертвых, и странное возбуждение овладевало ею. Боясь прослыть трусом, никто не выказывал страха, и чест пания с замиранием сердца углублялась в лесную чащу. Продвигаясь гуськом вслед за Викой, ребята удивлялись, как она может видеть заросшую травой тропинку в такой темноте. А она даже не смотрела под ноги. Как в забытье, она шла по энергетическому коридору, созданному скорбью и болью годами копившимися в вековых елях окружающих едва заметную тропку. По ней редко ходили, но постоянное давление темной энергии было тяжелее человеческих ног. Даже сорная трава здесь с трудом пробивалась на свет. Ее стебельки встречали нежданных гостей ласковым шуршанием и беспрепятственно стелились под осторожными шагами подростков. Луна все сильнее просачивала сквозь редеющие деревья и освещенные ею кресты уже угадывались вдали.
Усевшись в круг среди могил, ребята начали друг за другом рассказывать страшные истории. Слушая набившие оскомину страшилки о темном-темном дворе в темном-темном городе, все с нетерпением ждали очереди Вики. Ее истории всегда были новы и поразительно правдоподобны. И не удивительно, столько книг, сколько она прочла, никому даже и не снилось.
— Давным-давно, в такую же лунную ночь, — начала она зловещим голосом, — одна колдунья привела на кладбище свою юную дочь.
— Уже страшно, — захихикал кто-то.
На него тут же зашикали. Ребята зачарованно слушали про то, как мать-колдунья учила подрастающую ведьму вытягивать и накапливать в себе темные флюиды кладбищенского воздуха.
В ту злую ночь ее дочь должна была открыть новую страницу искусства черной магии. Еще утром на городской площади ведунья встретила приглашенного герцогом француза, славившегося умением вырезать камни из мочевого пузыря. Мало кто знал, что своим мастерством эскулап был обязан упражнениями на трупах украденных из свежих могил. У одной из таких могил мать с дочерью и затаились.
Напряженные слушатели начали нервно озираться. Убедившись, что все захоронения вокруг были давнишние, ребята вновь устремили свои взоры на рассказчицу. А она, никого не замечая, со страстью продолжала.
— В полночь к могиле подкрались два стражника из замка герцога. Вынув из мешка лопаты, они перекрестились и без промедления принялись за дело, — вещала Вика, глядя горящим взглядом на огромную, низко висящую луну.
У слушателей создалось впечатление, что это не юная колдунья, а сама рассказчица была на том средневековом кладбище. Дрожь пробежала по спинам ребят, и они уже не знали, кого им больше бояться — мифических духов или реальную подружку, которая на глазах превращалась в жуткую вещунью. Сидевшие рядом с ней вдруг заерзали и стали потихоньку отодвигаться. Сгрудившись в кучу, ребята не отрываясь смотрели на силуэт одинокой девушки, сидевшей на фоне полной луны, и с ужасом ожидали концовки истории. Они живо представили, как одетая во все черное дочь колдуньи засеменила к отрытой могиле.
Заслышав шорох одежд, копатели повернули головы в сторону приближавшегося звука. И, о ужас! Над могильными холмиками на них плыло белое худое личико с широко открытым ртом. Животный страх обуял осквернителей могил. Один из них поскользнулся на свежевырытой глине и упал прямо в объятья к покойнику. Падая, он ударился головой о склизкую стену погребальной ямы и распорол себе щеку о торчащий обрубок корня.
Его старший подельник застыл наверху как истукан. Он глянул в знакомые девичьи глаза, и липкий холодный пот покрыл все его тело. Затуманивающийся рассудок вернул его на много лет назад. В нос ударил смрадный запах растревоженной трясины, исходящий изо рва, что окружал замок герцога. Его сердце разре равчика изумрудных глаз малютки, сидевшей на руках у нищенки. Задыхаясь от невыносимой боли в груди, стражник рухнул как подкошенный. Второй копатель с трудом выкарабкался из сырой могилы. Он перебрался через обмякшее тело подельника и, обуянный животным страхом, опрометью понесся прочь. Последнее, что видел покинутый на краю могилы стражник, это отвисший лоскут щеки и проглядывавшие сквозь него зубы помощника.
