— Я все слышу! Но, в общем–то, ты почти права.
— Анна Константиновна, серьезно, переведите их куда постарше! — подал голос Артем. — У них мозги работают так, что я не всегда угонюсь! Могу привести почти вещественное доказательство. — Он потянулся за телефоном, намереваясь открыть хорошо знакомый читателю блог. — Ратор, несмотря на протесты остальных, быстренько подключился к сети и поставил в соответствующий раздел имена авторов. «Уберу потом», — пообещал он.
— Ну, раз уж ты так говоришь… — протянула директриса.
— Анна Константиновна, а вы Андрея Филиппова помните? — не выдержал Слава, точнее, упомянутый Андрей. — Мы… он с вами когда–то программированием занимался. Много хорошего о вас говорил.
— Андрей? — задумалась директриса. — А, помню, конечно! Интересный очень человек. Только как–то мы с ним связь потеряли. Как он там?
А, ну точно, она как раз ушла из школы, поэтому я и сидел с депрессией, вспомнил Андрей. Что бы ей ответить такое? Первый раз ушел он году в одиннадцатом, значит, сейчас ему должно быть двадцать.
— Хорошо, поступил в какое–то крутое место. — Откуда пятикласснику знать названия типа «Бауманка»? И не соврал, получается. — Сейчас в каком–то эксперимента участвует, не особо выходит общаться.
— А ты откуда его знаешь? — запоздало спросила бывшая (а может быть, она и здесь преподает?) учительница информатики.
— Дальний родственник, еще математикой со мной много занимался. — Вывернулся, называется: Андрею–младшему приходилось объяснять математику, информатику, да еще и отвечать за него половину. Ну–ну, не дуйся, это я любя.
— Раз так, грех тебя не перевести! — Анна Константиновна совершенно неправильно поняла цель всего этого разговора об Андрее, но без знания ситуации это и не было возможно. — Ждите тестов.
«Грубая лесть бывает полезна?» — шепнула Марина Славе на ухо.
«Просто сильно соскучился!» — ответил Слава.
— Ладно, мы тогда пойдем… — замялся Артем.
— Спасибо вам огромное! — сказала Марина, прикрывая дверь.
— Хорошо, что вещественные доказательства не понадобились! — сказал Слава, оказавшись за дверью.
— Вот только не надо самокритики! — попросил Артем. — Мне, если честно, даже немножко жаль. Такое можно читать не только в нашем возрасте.
«Ну да, мы ведь постарше тебя будем…» — пронеслось в голове Славы.
«Заткнись, Андрей! Ты здесь самый многоопытный, пора бы уже вырасти из возраста, когда кичишься своей взрослостью!» — пронеслось там же в обратном направлении.
«Молчу, молчу!».
— Сколько там времени, Артем?
— Пятнадцать минут от урока прошло. Провожу–ка я вас в класс, чтобы не было косых учительских взглядов, — предложил Артем. — Не вздумайте отказываться, я не хочу на Очень Большую…
— Вы до сих пор так ее зовете? — удивилась Марина.
— А ты думала, мы ее полюбили?
— Кстати, почему мы говорим «ее»? Предмет — «он», основы — «они»… — невинно спросил Слава.
— Потому что «Ж»! — в голос сказали Артем и Марина.
— Здравствуйте, Нина Васильевна! — поздоровался Артем. — Позвольте представить вам двух будущих победителей всех возможных олимпиад, вы ведь еще не знакомы?
— Пусть будущие победители садятся и погружаются в учебный процесс, потому что до того, чтобы прогуливать половину уроков из–за олимпиад, им еще далеко.
«Ближе, чем вы думаете!» — думалось всем троим, но каждый из них боялся сглазить и молчал.
— Вячеслав и Марина, не так ли? — уточнила учительница, когда Артем удалился.
— Именно. Мы успели пропустить что–то важное?
— Нет, я как раз собиралась приступить к объяснению первой темы.
— А можно что–нибудь порешать… посложнее? — попросил Слава, глянув в учебник. Не берусь утверждать, но там красовалось что–то не сложнее темы «Обыкновенные дроби».
На него уставилось полкласса. Уклон уклоном, но такие отборные ботаники, как наши два героя, встречаются редко.
— Это еще легкая тема, — ответила учительница, приняв Славину реплику за сарказм.
— Мы тоже так думаем, — ответила Марина. — Более того, даже очень легкая. И пожалуйста, не ставьте ненужных кавычек, их здесь нет. Извините, — добавила она, поняв, что опять, как в старой жизни, «загнула».
— I have only one question… — пробило вдруг Славу. — Откуда Анна Константиновна меня помнит, когда меня «стирали» из мира уже два раза?
— Наверно, минус на минус дают плюс, — предположила Марина. — Или она просто не стала показывать, что не понимает, о ком ты говоришь.
— Я слишком хорошо изучил ее реакции, чтобы увериться в обратном, — ответил Андрей–старший. — Но ты права, законов мироздания постигать не стоит.
— Лучше сделаем вид, что упорно постигаем эти несчастные дроби. Надеюсь, недолго осталось.
***
На экзамены учителя, понятное дело, поскупились (кому охота перекраивать расписание, чтобы дать двум малолетним гениям написать полсотни тестов?). Анна Константиновна предложила двоице недельку поучиться в восьмом классе «в тестовом режиме», и, если все пойдет хорошо, потом уже браться за бюрократию. Может быть, она надеялась, что у детей блажь пройдет сама собой, но такое решение было идеальным. Оставалось взять у кого–нибудь из девятиклассников старые учебники, и дело в шляпе.
— Чёрт, в восьмом классе начинается черчение! — вспомнила Марина в первый день эксперимента (ибо так окрестила это действо директриса; ребята предпочитали выражение «эксперимент в эксперименте»).
— И химия! — с гримасой произнес Слава.
— Ладно, лучше, чем осваивать всякую легкотню. А химия не так и ужасна.
— А вот и школа, чтоб она… стояла много лет и выполняла свою миссию на отлично!
— Bonjour à tous! — поздоровался по–французски Слава, входя в свой новый класс.
— Ты кто такой? — спросили с задней парты.
«…Давай, до свидания! — пронеслось у Славы в голове. — Нет, эта шутка должна уже безнадежно устареть».
— Это наша будущая головная боль, — отозвался какой–то, судя по всему, высокомерный ботаник. — Малолетние гении, которые каким–то чудом убедили Анну Константиновну, что им здесь лучше. Подтягивай их теперь.
— Не надо, сами справимся! — обиженно произнес Слава.
— Ну–ну!
— Сейчас французский, верно? — примирительным тоном уточнила Марина. — Что вы там проходите?
— Мы Imparfait разобрали. Как оно образуется, вы, конечно, не знаете?
— J’utilisais Imparfait quand tu ne savais même pas compter en français! — Первая сформировавшаяся в голове фраза с употреблением этого самого времени. Внутренний голос (пятый?!) подсказывает, что времена где–то хромают, но для восьмиклашек (ого, какие мы уже гордые!) сойдет.
