— Замолчи, — зловещим шепотом приказал ему проповедник. — Твои слова лживы. Твоя душа грязна. Ты не любишь Всевышнего.
— Простите, святой отец. Я ни в чем не виноват. Простите, — человечек упал на колени. Стоявшие рядом с ним медленно расступились, словно остерегаясь заразы.
— Всевышний милостив. Он простит тебя, — в голосе проповедника слышались неподдельная боль и сострадание. — Покайся, несчастный.
Всего на мгновение проповедник припал к рыдающему человечку, обвил его длинными тонкими руками и тут же отпрянул обратно. Хромой, через плечо наблюдавший за этой сценой, отвел взгляд и утер с лица пот. К чужой смерти он уже почти привык, а вот с собственным страхом справиться не мог.
* * *
Когда наступило время завтрака, Компаунд еще грохотал и сотрясался, но наклон палуб заметно уменьшился. Возле дверей столовой, как всегда, образовалась свалка. Первая смена еще не закончила трапезу, а вторая уже орала, улюлюкала и стучала ногами в — коридоре. Дежурные доложили об этом в центральный распределительный пост, и подача кислорода в герметично закупоренный коридор сразу прекратилась. Все моментально успокоились, лишь ругались сиплыми голосами, да, как рыбы, хватали ртом воздух.
В столовой Хромой проглотил таблетку поливитаминов, съел пахнущий аммиаком слизистый комок белковой каши и получил кружку воды. Эту воду разрешалось брать с собой, чтобы выпить позднее или заварить на ней чай, но Хромой одним глотком осушил кружку и торопливо пошел вниз — туда, где на нулевой палубе первого моноблока формировались и снаряжались рабочие бригады.
В огромном, непривычно ярко освещенном помещении, сплошь забитом потными, злыми людьми, Хромой не без труда отыскал бригадира четвертого моноблока. Это был худой и жилистый, совершенно седой человек. По его лицу Хромой понял, что с ним можно договориться.
— Возьмите меня на работу, — сказал он. Бригадир оторвался от списка, который держал в руках и внимательно осмотрел Хромого.
— Выходил уже?
— Нет.
— Э-э, такие работники нам не нужны.
— Я астронавт. И на Венере высаживался раз десять. Да и пострашнее планеты видел.
— А что у тебя с ногой?
— Раздробило сустав. Но сейчас все в порядке.
— Присядь. Еще раз… Скафандр, допустим, я для тебя найду, — задумчиво сказал бригадир. — А вот кислород…
— Кислород у меня есть… Три баллона.
— Один отдашь мне. Вроде как аванс.
— Но…
— Пошел вон.
— Согласен.
— Баллон принесешь сейчас же. И поворачивайся. Я внесу тебя в список следующей партии. Паек получишь после работы.
Спустя минут двадцать, когда все формальности были завершены, кран-балка доставила со склада скафандр — огромную титановую бочку с крохотным иллюминатором спереди. Из бочки торчали три пары могучих конечностей, верхние из которых служили манипуляторами, а две нижние выполняли функции ног. Когда-то серебристо-сверкающая, зеркальная поверхность скафандра была сплошь покрыта царапинами, вмятинами и следами сварки.
— Раньше, наверное, у тебя скорлупа получше была, — усмехнулся бригадир. — Но ничего. Здесь и это сойдет. Что брать — знаешь?
— Знаю.
— Вот такие камни тоже, — бригадир показал на обломок светло-серого кристалла, формой похожего на огромную снежинку. — Когда вернешься, не торопись выходить из шлюза. Я тебя встречу. Посмотрим твою добычу. Кое-что и себе оставим. С контролером я договорюсь.
Все «лужайки» вокруг мы уже успокоили. Если появятся «матрасы», старайся залезть в какую-нибудь яму или трещину. А еще лучше заранее вырой себе щель в полный рост. Все понял? Часов через шесть я вас соберу. Твой номер?
— Двадцать четыре ноль сорок.
— Лезь в скафандр. Кислорода здесь часов на пятнадцать — двадцать. Поилку можешь не трогать. Клиентам вроде тебя их не заправляют. За одну смену не помрешь.
Скафандр был устаревшего образца, весил не меньше тонны и давно не использовался по назначению. Хромой с трудом устроился в тесном внутреннем пространстве, засунул руки и ноги в гнезда панели биоуправления и теперь дожидался, пока кряхтевший над ним бригадир не закончит соединять многочисленные разъемы системы жизнеобеспечения.
— Проверь руки. — крикнул бригадир. — Так, хорошо. Теперь ноги… Годится. Пошел на дефектоскопию.
Хромой напряг мышцы ног так, словно хотел сделать шаг — сервомоторы заскрипели, сгибая сочленения металлических конечностей, и скафандр медленно, по-паучьи переступая, двинулся вперед. Процедура дефектоскопии заняла не больше минуты. Бригадир стукнул по шлему разводным ключом и заорал, стараясь перекричать вой уже заработавших насосов:
— Задраивай люк. Удачи тебе.
Как только Хромой вошел в шлюзовую камеру, свет в ней погас, а за спиной лязгнула герметическая заслонка, сразу отделившая его от маленького человеческого мирка, заброшенного в кромешный венерианский ад. Все вокруг завыло, завибрировало, и Хромому показалось, что на него обрушилась снежная лавина. Это в шлюзовую камеру ворвался воздух Венеры, сжатый чудовищным давлением почти до плотности воды.
Он включил головной прожектор и сквозь стремительно летящие черные хлопья пошел вперед — сначала по твердому, глухо звенящему под ногами трапу, а затем — по неровной и рыхлой почве. Свет мощного прожектора бессильно терялся во мраке, более густом, чем мрак глубоководных океанских впадин. Долгая ночь не могла остудить песок и камни, раскаленные до температуры кузнечного горна. Все, что могло здесь сгореть, расплавиться или испариться — сгорело, расплавилось и испарилось миллионы лет назад.
Ноги сами собой сгибались и разгибались, передавая команды механизмам, и ему уже не нужно было заранее обдумывать каждый шаг. На ровных участках Хромой переключался на автоматическое управление, давая себе отдых. Пройдя несколько тысяч шагов, он остановился и посмотрел в ту сторону, где остался Компаунд.
Он был сейчас совершенно один во мраке чужой планеты, и ничто, кроме зашитой под лопаткой «пиликалки», не связывало его больше с ненавистным миром Компаунда — миром тоски, отчаяния и одиночества. Впервые за последние пять лет не оставлявшее его даже во сне чувство полнейшей человеческой несостоятельности, отупляющее ощущение умственной и физической деградации — исчезло. Он вновь был свободен, силен, уверен в себе и смел — первооткрыватель планет, покоритель космоса. На глаза попался причудливый букет кристаллов, похожий на тот, что показывал ему бригадир, и он отшвырнул его ногой далеко в сторону.
