Просто некой новизны, подтверждения своей привлекательности. Да, скорее всего именно так. Ибо муж отнюдь не перестал удовлетворять ее. Но она чувствовала в Левоне нечто иное, не свойственное Петру.
Что-то гораздо более острое и опасное. Не медвежью напористость супруга, в сущности отнюдь не страшную. Ибо она давно поняла, что Петр при всем его бесшабашном напоре и частой резкости, в общем-то добр и даже мягок.
Безупречный же джентльмен Тасунян был настоящим убийцей. Она чувствовала это почти наверняка. И это возбуждало любопытство.
Итак, ей захотелось, чтобы случайные встречи продолжились.
И они продолжились.
– Петр, приглашаю на рюмку чая, – позвонил Валерий на работу Петру.
– На спецобъект?
– Нет, в самую простую пивную. Хочется некой простоты и нерафинированного ощущения Родины.
– Откуда такие народнические мотивы?
– Встретимся, обсудим.
– Улетаю в Афганистан, – сказал Валерий почти сразу, как только выпили по первой кружке в самого пролетарского вида пивной.
– Да ты что?!– удивился Петр. – Ты же вроде курировал наши работы по линии заказчиков из вашего ведомства.
– Больше не курирую.
– Что это значит?
– Это может значить многое. И давай об этом больше не будем.
– И эта демонстрация таинственности все, что ты хотел мне сказать, вытащив в эту грязную забегаловку?
– Нет, я хотел сказать тебе, чтобы ты был осторожен, когда окажешься в нестандартной для тебя ситуации с неким Левоном Тасуняном.
– Но он же сын давнего друга Кузьмина! Неужели генерал…
– Он не при чем. И, вообще, может быть все это мои ошибочные построения. И не надо больше вопросов.
Он внимательно посмотрел куда-то в угол зала.
– Ты просто провожаешь коллегу по работе. Который стал тебе другом. Или я не прав?
– Прав, дружище. Прав.
– Тогда, как это в твоих любимых белогвардейских романсах «За наши леса, за родимые клены…».
Они чокнулись массивными кружками.
Отношения Тасуняна с Ольгой, между тем, достигли той стадии, которой и должны были достигнуть. Благо возможности для организации встреч у подполковника ГРУ были. А чего бы им не быть, если и такого рода встречи запланированы начальством этого джентльмена с повадками убийцы. Или убийцы с повадками джентльмена.
Поначалу злой яростный секс с Левоном возбуждал Ольгу новизной. Но потом, она как-то разом поняла, что получает от него гораздо меньше удовольствия, чем от отношений с супругом.
Это стало толчком к тому, чтобы посмотреть на себя со стороны. И она вдруг четко осознала, что ее не любят. Ее, как говорят в народе «имеют». При этом, ничуть не заботясь о ее ощущениях. По принципу, «благодарить должна».
Вот и сейчас, после окончания бурного любовного эпизода Левон откинулся на подушку и лежал, бурно дыша и прикрыв глаза.
Ольга посмотрела на партнера и увидела лицо человека, только что отработавшего некий урок. И, более того, чем-то обозленного. Она вдруг испугалась этой злости. И испугалась показать свое понимание.
Она тоже откинулась на подушку, немного отдвинулась от любовника и закрыла глаза, чтобы скрыть свои чувства.
Со страхом и начинающимся отвращением она ощутила его руку на своей груди.
Как-то по-хозяйски, безо всякой нежности, он не погладил, а как бы взболтнул, ее красивую полную круглую грудь, и сказал:
– Чего заскучала, киса?
– Кажется, я сто раз просила не называть меня так!
– Не злись. Или ты осталась недовольна? Тогда подожди немного, продолжим.
– Я всем довольна, но мне надо домой.
– Не волнуйся, сегодня у твоего лоха будет долгий рабочий день.
– Папа тоже не любит моих не мотивированных отлучек.
– Папа тоже сегодня придет поздно.
– Откуда ты все знаешь?!
– Служба такая. Впрочем, ты права. Пора собираться.
Он легко вскочил с кровати. Смуглый, поджарый. С редкими черными прямыми волосами на груди и животе.
Ей захотелось побыстрее прикрыть свою наготу.
«Как я могла хотеть эту обезьяну?!», – подумала она и снова закрыла глаза.
– Как мило ты краснеешь, прямо как девочка! – со смесью восхищения и иронии произнес он.
– Хватит базарить, – зло сказала она. И собрано, отбросив всякое стеснение начала одеваться, не оглядываясь на него.
В такси она чуть не разрыдалась от злости и унижения.
Все, все, это последний раз. Она любит, она обожает своего неандертальца. Она сейчас тщательно вымоется, смоет с себя следы прикосновений этого орангутанга и встретит Петра с такой нежностью, с такой лаской. Она своей горячей любовью искупит и исправит все свои ошибки.
Ольга долго, больше часа пробыла в ванне. Потом приготовила ужин и сервировала стол.
Посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера. Ни отца, ни мужа все не было.
Она прошла в комнату матери.
– Ма, папан не звонил?
– Нет, чего это тебя вдруг отец заинтересовал? Подумала бы лучше о сыне.
– А чего сын, он в порядке под твоим чутким присмотром.
Мать смотрела на нее хмуро. Она как будто знала про нее все. И продолжала смотреть, поджав губы. Ольга начала краснеть. И тут раздался шум в прихожей.
Ольга бросилась в переднюю.
На пороге стояли отец и муж.
– Наконец-то, мужики! – снова уверенно и весело воскликнула она. – Сейчас ужинать будем.
– Погоди, Олюня, – сказал отец. – Не мельтеши.
– Извини, дружище, – сказал муж, – но мне надо срочно улетать в командировку. У меня меньше часа.
– С чего это вдруг?
– Так получилось. Созрели условия для одного очень важного эксперимента.
– А куда лететь?
– Да, так, в одно место…
– Чего ты мямлишь, Петр! Она же дочь генерала. В Афганистан он летит. И давай в темпе. У него меньше часа времени.
Глава 12. Миссия в Кабуле
По прибытии в Кабул, Буробин поселился в так называемом «микрорайоне советников». Этакие типичные Черемушки. Но без единого зеленого стебля. И жара и пыль. Пыль, которая на третий день начинает сводить с ума.
Вопрос об использовании их методики провоцирования землетрясений в Афганистане обсуждался уже давно. Но надо было стечения двух важных обстоятельств – оперативной необходимости землетрясения в некоем районе, занятом душманами, и наличием условий для землетрясения.
Поначалу все эти проблемы обсуждались по-деловому. И Петра отнюдь не смущала возможная перспектива ехать на этот натурный эксперимент, чреватый опасностью.
Более того, он в душе желал приобщиться к этой войне, участники которой казались тогда «героями нашего времени». Тем более, волею судеб он же не рядовой и даже не лейтенант.
Вряд ли что-то грозит полковнику в этой в сущности, полицейской, операции.
