Он вспомнил, как однажды какая-то взбалмошная старая дама, увидев его ещё там, на континенте на центральной улице большого города, стала кричать на него:
— Я вас ненавижу! Мой сын, в подражание вам, хочет переплыть Титанический океан на плоту из дубовых брёвен, и я не знаю, как его переубедить!
— Пришлите его ко мне, — сказал Вальтер. — Я остановился в гостинице «Святая Лидия». Я побеседую с вашим сыном.
— Ну, уж нет! После беседы с вами он и вовсе потеряет остатки разума!
— Тогда я не пойму, чего вы от меня хотите, — пробурчал Вальтер и пошёл дальше.
В другой раз, будучи в Скандии, он проснулся однажды утром в гостинице маленького городка от сильного шума за окном. Как только он попытался выглянуть в окно, в него полетели тухлые яйца и помидоры — на его счастье, ничто не попало в цель.
Оказывается, местное Общество Защиты Морских Микроорганизмов выступило против того, что Вальтер имел наглость опуститься на глубину двенадцати километров и на всём этом пути растревожить великое множество одноклеточных живых существ, нашедших для себя убежище от человека на большой глубине.
— Оставьте их в покое — хотя бы там! — гневно кричала одна из выступающих.
— Странно, — сказал тогда же Вальтер, повернувшись к хозяину гостиницы, пришедшему к нему в номер. — Почему они никак не упоминают того, что там, на глубине, на наш батискаф напали неизвестные существа? Ну и выступили бы в защиту этих подводных чудовищ. Вместо этого, они упоминают про каких-то микроорганизмов?
Хозяину гостиницы, господину Амаргену, было страшно неловко за глупое поведение своих земляков. Он пожал плечами и смущённо ответил:
— Не думайте, пожалуйста, что у нас все в Скандии такие же дикари. Небольшой процент разумных людей у нас всё же остался. А эти люди действуют так, как им велено. В последнюю телевизионную кампанию было велено считать вас убийцей морских микроорганизмов, вот они так и думают. А приказали бы вас считать убийцей морских монстров, они бы вас клеймили позором за это, а не за то.
Вальтер долгое время не мог выйти из гостиницы вообще. Пришлось вызвать полицию, но и та заявила, что не может гарантировать ему безопасность ввиду накалённого общественного мнения. Офицер полиции сказал:
— По правде говоря, я и сам возмущён вашими экспериментами над природой, но я человек служащий и законопослушный и потому призываю вас: как можно скорее покиньте наш мирный городок!
Вальтер так тогда и сделал. Ему предоставили охрану, и он на ближайшем самолёте вылетел из суровой и негостеприимной Скандии в легкомысленную Скуфию, где ему предстояло триумфальное выступление на тамошней научной конференции.
И вот теперь — далёкая восточная окраина Великого континента, остров Лососевый в составе Дымного архипелага. Вальтеру хотелось бы обрести здесь покой и провести остаток жизни в любимых и тихих занятиях, в окружении дорогих его сердцу людей. Но и здесь ему нельзя отвертеться от жадного Мецената, от любопытных туристов и назойливых охотников за сокровищами.
Старец сурово посмотрел на учительницу.
— Так ли это нужно нашим детям? Наши предки не для того перешли оттуда сюда, чтобы мы теперь тосковали по тому миру и делали туда экскурсии!
Учительница возразила:
— Остров, куда мы попадаем, — одно из самых благополучных мест на всей их многострадальной планете. Пусть дети увидят и задумаются: если даже и хорошее место такое, то что же во всех остальных местах?
Старец сказал:
— Не знаю, правильно ли это. Сегодня мы наблюдали появление двух детей, которые каким-то образом проникли к нам оттуда, но потом сами догадались вернуться. Контакты между нашими двумя мирами должны существовать и дальше, но они должны быть уделом избранных, к коим мы, вне всякого сомнения, причисляем и тебя. Но их не надо делать в массовом порядке. Я поставлю вопрос о продолжении экскурсий на нашем совете.
Он встал с места, давая понять, что их разговор закончен. Учительница тоже встала, почтительно поклонилась и вышла из зала.
Пройдя через мраморную колоннаду, вышла на аллею. Светило яркое солнце, деревья сгибались под тяжестью плодов, и ветерок доносил сюда запахи полевых цветов. Она подумала: «Жалеть о том, что мы оттуда ушли, не стоит. И всё же: как это здорово, что они там существуют!..»
Глава пятнадцатая. Буря на подходе!
Вальтер зашёл на стоянку катеров, хотел отдать распоряжения, чтобы его катер затащили на берег, но увидел, что в этом нет необходимости. Служащие как раз этим и занимались: вытягивали все катера, яхты и лодки на берег, поднимая их с помощью специальных кранов на такую высоту, где их не могли настичь разгулявшиеся морские волны.
Хозяин яхт-клуба господин Креон, который оказался тут же, завидев Вальтера, сказал ему:
— Да, что-то непогода разыгралась нынче не по сезону. Ещё вчера море было таким тихим, а сегодня — что-то мне не нравится всё это.
— Ну, буря ещё не настоящая. Так только — волны, — ответил Вальтер.
— Так-то оно так, но любому, кто хоть немного смыслит в морском деле, понятно, что часов через двенадцать или, в крайнем случае, через сутки, сюда придёт настоящая буря. Сообщают, что неожиданно ветер переменился, и непогода движется к нам сюда прямо с Нифонского архипелага, хотя ветер в это время года должен дуть как раз в обратную сторону. Чудеса природы!
Вальтер сказал:
— Я надеюсь, господин Креон, что в такую погоду никто из наших не полезет в море.
— Зря надеетесь! — мрачно рассмеялся Креон. — Уже поступили сообщения о первых жертвах.
— Не может быть! — изумился Вальтер. — Ещё ведь и шторма настоящего не было.
— Шторма не было, но наш начальник полиции, господин Лаэрт, говорит, что видел собственными глазами, как катер с какими-то иностранцами перевернулся и камнем пошёл ко дну.
Вальтер поёжился от неприятного предчувствия и тихо пробормотал:
— Ведь я же их предупреждал!
— Вы что-то сказали? — спросил Креон.
— Нет-нет, господин Креон. Это я так — сам себе! Спасибо, что позаботились о моём катере.
Идя домой в сторону Старого Маяка, он думал: «Опять смерть! Всюду смерть! Одно дело умереть от старости и совсем другое дело умереть от собственной глупости!»
Уже дома Вальтер сказал Терезе и маленькому Эйрику:
— Покататься на катере сегодня уже не получится. Погода вконец испортилась. Ещё утром я заметил, что дело идёт к этому, но всё оказалось намного хуже.
