Радикалы шли дальше. Они требовали отмены элиты и уравнивания в правах с нею среднего класса. При этом не отвергали селекционную политику правительства, но выступали за строгий общественный контроль в её осуществлении. Они также были против императорской власти и хотели её заменить коллегиальным правлением.
Крайнее крыло радикалов – Движение сопротивления – провозгласило своим принципом действие. Его отряды совершали набеги на питомники и школы, похищали детей, спасая их от операций на мозге. Вся эта разношёрстная публика находила теперь убежища в обезлюдевших местах планеты, спасаясь от преследований политической полиции. В одном из таких селении и очутилась Ирина. Здесь жили человек триста. В основном мужчины. Женщин, особенно молодых, было мало. Появление Ирины, естественно, вызвало большой интерес среди жителей. Павел поместил её в небольшой хижине на краю посёлка, окружённого со всех сторон огромными вековыми елями, между которыми сохранился прозрачный родничок.
– Это моя берлога, – пошутил он, сбивая с дверей приколоченные доски.
«Берлога» имела явно нежилой вид. Судя по всему, хозяин не был в ней уже несколько лет. Перво-наперво затопили печь, и, когда её тепло несколько подсушило отсыревшие стены, Ирина, как могла, навела в ней порядок. Хижина представляла собой одну комнату, перегороженную дощатой стеной на два отсека. Двери между ними не было. Вместо неё висела полувыделанная шкура лося.
– Дверь я сколочу завтра, – пообещал Павел, – и поставлю внутренний засов.
– Зачем? – удивилась Ирина.
– На всякий случай. – И пояснил. – Я часто буду в отъезде.
На второй день он достал из-под пола замотанный в промасленные тряпки продолговатый предмет. Ирина раньше не видела ничего подобного.
– Это охотничье ружьё, – объяснил он. – Необходимая здесь вещь.
Он разломил, как показалось Ирине, его пополам и критически осмотрел на свет стволы.
– Жаль, здесь трудно доставать заряды, – пожаловался Павел. – Я, правда, на этот раз привёз их, думаю, что хватит. Он тщательно почистил ружьё и повесил на стену.
– Сегодня я поучу тебя с ним обращаться, – пообещал он. – А завтра утром мы пойдём на охоту. Тех продуктов, что мы с тобой привезли, хватит на зиму, а если охота будет удачной, то можно протянуть и до лета. Дичи здесь много.
В дверь постучали.
– Открыто! – крикнул Павел.
Вошёл человек среднего роста, с прилизанными на бок волосами. Несмотря на тёплый осенний день, на нем была меховая куртка.
– Здравствуйте, – поздоровался вошедший.
– Ну, здравствуй, – нелюбезно ответил Павел. – Что скажешь?
Вошедший нерешительно потоптался на месте, ожидая, что его пригласят сесть. Но Павел не двинулся с места.
– Вы удивлены моим визитом? Ну что ж, этого следовало ожидать. Однако, несмотря на наши глубокие политические разногласия, я счёл своим долгом выразить вам свою и своих товарищей самую глубокую признательность за то, что вы для нас всех сделали.
Говоря это, он почему-то смотрел не на Павла, а на Ирину. Видя, что его не приглашают, вошедший придвинул к себе грубо сколоченный табурет и сел, расстегнув куртку.
Павел молча подкинул поленья в горящую печь.
– У вас здесь тепло…
– Да вы разденьтесь, – предложила Ирина, видя, что Павел молчит. Ей стало неловко перед гостем за явное пренебрежение, которое подчёркивал своим молчанием Павел.
– О, благодарю вас, – гость поспешно снял куртку и повесил на вбитый в стену гвоздь.
– Может быть, хотите чаю? – спросила она, снимая с плиты только что закипевший чайник.
– У вас есть чай? Настоящий чай? С удовольствием! Я уже забыл, когда пил его. Благодарю, благодарю, – повторил он два раза, принимая из рук Ирины чашку.
– Берите сахар, – она подвинула ему сахарницу.
Ирина налила чай Павлу и поискала на полке глазами чашку для себя, но не обнаружила и налила себе в пустую стеклянную банку, на стенке которой ещё сохранилась часть наклейки.
– Возьми мою, – предложил Павел.
– Ничего, так вкуснее, – улыбнулась она, отхлёбывая из банки. Заметив, что она стоит, гость поспешно вскочил с табурета, придвинул его к ней, а сам переместился на лавку у окна.
– Вы знаете, здесь, вдали от центров культуры и цивилизации, мы отвыкли от таких, казалось бы, маленьких и незначительных радостей жизни, как, например, этот чай. Мы постепенно грубеем…
– Вот и ехал бы себе в эти центры культуры, – нелюбезно буркнул Павел. Это были первые слова, которые он сказал гостю.
– Вы же знаете, что мои убеждения не позволяют мне находиться в стороне от борьбы…
– Толку-то от вашей борьбы…
– Напрасно вы так. У нас различные подходы и методы. Но цели-то у нас одни. Мы не должны враждовать, и мне непонятна ваша грубость, – обиделся гость. – Вы даже не представили меня даме!
– Эдуард Френкель – местный партийный лидер правозащитников, – неохотно назвал Павел гостя.
Френкель самодовольно улыбнулся и склонил голову.
– Как приятно видеть в такой забытой богом глуши очаровательную женщину! Позвольте узнать имя?
– Ирина, фамилии, к сожалению, нет. Есть номер, но он вас вряд ли интересует, – произнёс Павел с вызовом в голосе.
Френкель открыл рот, чтобы ответить на очередной выпад Павла, но в дверь снова постучали.
– Ещё один, – выдохнул Павел.
На пороге появился новый гость, высокий худощавый блондин в синих джинсах и белом шерстяном свитере. Он был молод, не больше тридцати двух, и если бы не белесые брови и красноватый цвет лица, можно даже назвать его красивым. Ирина, которая в своей жизни мало видела мужчин, взглянула на него с интересом. Павел заметил это и слегка нахмурился.
– Виктор Каминский, – представил он Ирине вновь вошедшего. – Тоже партийный лидер, но другого направления. Положительно, сюда сейчас сбегутся все…
Не обращая внимания на последние слова, Каминский подошёл к Ирине и поцеловал протянутую для пожатия руку.
– Я не замужем, – смутилась Ирина, слабо пытаясь высвободить руку.
– Вдова по собственному желанию, – добавил Павел. Настроение его совсем испортилось.
– Итак, вы уже вернулись! – как бы констатируя событие произнёс Каминский, медленно поворачиваясь к Павлу и склоняя голову в лёгком поклоне.
Павел фыркнул.
– Я слышал, – Каминский говорил медленно, растягивая слова, отчего его голос казался томным, – что у вас большие успехи.
– Не знаю, что вы имеете в виду.
– Ну как же? Вы вроде бы спасли всех нас? Мы вам весьма признательны.
– Право, не стоит благодарности, – насмешливо ответил Павел. – Вам-то меньше всего грозило.
– Почему? – вскинул брови Каминский.
