Вадим Кошелев - Круговорот

Это был ни кто иной, как барыга Брандт.

— Привет, Алекс! — поздоровался купец. — Я вижу, ты крепко попал.

— Я попал еще год назад, — произнес Саня. — Никому не желаю такого попаданства.

— Я ж звал тебя с собой, помнишь?

— Звал… Помню, — кивнул Саня. — И с диггерами обещал свести.

— Но ты ж ведь не согласился.

— А кто тебе мешает свести меня с диггерами сейчас?

— Поздно, Алекс. Ты теперь собственность Толстого Фрица.

— Слушай, Брандт, — обратился к купцу Саня. — Выкупи меня у толстяка, и я сделаю тебя богатым человеком.

— Пустые слова, Алекс, — усмехнулся купец. — Я не имею привычки бездумно выбрасывать деньги на ветер.

— Твоя проблема в том, что ты не веришь людям.

— Не верю, — согласился Брандт.

— А ты поверь. Ведь ты ничего не теряешь кроме горсти монет. Зато получаешь возможность хорошо заработать. Под этим Холмом скрыты несметные сокровища. Я принесу тебе их.

— Не все так просто. — В глазах купца мелькнула некая алчная искра. — Лабиринт разделен между баронами. Все что находится под землей их собственность. Ко всему прочему Глубинные Ярусы вообще недоступны. Там обосновалась нечисть. И никак ее оттуда не выкурить.

— Я найду способ принести тебе артефакты. — Твердо сказал Саня.

При этом заметил, как из соседней клетки на него недобро косятся друзья Барсука.

— Мне нужно подумать. — Зерно искушения уже было заронено в расчетливый разум купца. Он знал Саню, как удачливого охотника за артефактами и, наверное, даже считал человеком слова.

— Только быстрей думай. А то ведь не ровен час, рабское клеймо мне на лбу выжгут. Тогда ты точно упустишь свою выгоду, — продолжил уговоры Пряхин.

— Может, и меня выкупишь? — поинтересовался у купца присутствующий при разговоре Хорь.

— Нет, — однозначно мотнул головой Брандт. — Ты мне не нужен. Купец ушел, оставив Сане призрачную надежду, а Хорю осознание безвыходной обреченности.

— Не переживай, дружище. — Пряхин приятельски хлопнул напарника по плечу. — Я тебя в беде не оставлю. Мне бы только из клетки выбраться. Успокоив, как ему казалось, Хоря, Саня повернулся в стороны друзей Барсука и, перейдя на русский язык, произнес:

— Нечего на меня пялиться. Сказал же, не помню я вас. Амнезия у меня. Понятно?

Следующий день начался с того, что уже знакомый старик разнес заключенным завтрак. Саня украдкой наблюдал, как невольники из соседней клети уминают свои пайки. Его так и подмывало расспросить этих говорящих на русском языке людей об их мире. Узнать, что они за народ такой и где живут? И давно ли пропал таинственный Барсук? И где находится — Озерный Край? Но, в то же время, Пряхин чувствовал, что у него не получится дружеского общения с земляками. Подозрение и вражда усилилась после вчерашнего Саниного разговора с Брандтом. Теперь дикари уж точно думают, что их бывший соплеменник Барсук сотрудничает с «кротами». Под словом «кроты» наверное, подразумевались живущие у Холма люди. Но «крот» — это, же не национальность, а погоняло какое-то.

Впрочем, скорее всего, определенной национальности «кроты» и не имели. Здесь собралась этакая солянка из представителей различных племен. История «кротов» не была такая уж и древняя. Саня определил это по многим вещам и представил себе, как еще сотню лет назад на Холме рос первозданный лес, а по его склонам бродили дикие звери. Но вот однажды у Холма появились люди. Они вырубили лес, прогнали зверей. И начали осваивать Холм. Нетрудно догадаться, что поначалу у поселенцев не было никакого политического устройства. Были только дикие ватаги копателей истово роющих землю. К ним присоединялись новые желающие добраться до артефактов и, в конце концов, начались междоусобицы и свары. Но «кротам» удалось пережить это смутное время. Иначе и быть не могло.

Здравый смысл восторжествовал и образовался некий анклав, которым управляют бароны. О них упомянул накануне Брандт. Бароны поделили Холм на зоны влияния. Набрали на службу наемников. Обзавелись бесплатной рабочей силой. Все достаточно просто и предсказуемо. Саня не сомневался в своих выводах. Ему не хватало лишь одного связующего звена. Насколько он разбирался в людях, местные властолюбцы, все одно не смогли бы мирно уживаться под одной крышей. Между ними должна была быть еще одна сдерживающая сила, которая-то, скорее всего, и являлась самой могущественной силой этого анклава. Будто в подтверждение Саниных выводов на рынке появилось с полдюжины мечников. Их экипировка отличалась от облачения латников и напоминала дорогие доспехи древнеримских легионеров. Воины сопровождали высокого, худощавого человека в монашеской рясе. Шли уверенной походкой, расталкивая не успевших уступить дорогу зевак. Один из мечников кинул пристроившемуся с боку процессии Фрицу увесистый мешочек и указал на клетку, где томились приятели Барсука. Толстяк заискивающе кивал и пытался что-то объяснить. Но его не хотели слушать и довольно грубо оттеснили. Человек в рясе велел своей свите остановиться. Сам же подошел к клетке с невольниками и уставился немигающим взором на «раскосого».

Тот уже не медитировал, а спокойно сидел со скрещенными ногами на грязном полу клети. Саня заметил на шее монаха большее католическое распятье на толстой цепи. Крест был явно старинный и довольно хорошо сохранился, если учесть что этой вещице минула не одна тысяча лет.

— Вот ты и попался богомерзкий мутант, — священник обратился к «раскосому» на довольно сносном русском языке.

— Я не мутант и тебе, Глорх, сие ведомо, — В отличие от монаха «раскосый» говорил без акцента. Названный Глорхом человек был явно хорошо знаком с пленниками. Он пытался придать своему лицу суровый вид. Но игрок из святоши был никудышный. Изображать из себя безжалостного поборника веры у него плохо получалось.

— Ты умрешь, Чон, — произнес Глорх

— Все мы умрем, — спокойно парировал азиат, которого, здесь почему-то считали мутантом.

— Ты прав, рано или поздно нас всех призовет Создатель, только в его обители не будет места таким как ты.

— У нас разные представления о наивысшем разуме, Глорх, — снисходительно улыбнулся Чон. — И человеческие поступки мы оцениваем по-разному… Саня, ставший невольным свидетелем столь занимательного теософического спора, был приятно удивлен остротой ума «раскосого».

— Ты продажная крыса, Глорх, — вставил свое слово Лиходей и Саня подумал, что они теперь с Глорхом родственные души, ибо заклеймены Лиходеем, как предатели. Святоша дал команду своим воинам и те, раскрыв клеть, вытащили всю троицу наружу.