— Не можешь объяснить, так хоть расскажи! — посоветовал я, предчувствуя за этим предисловием захватывающую историю. Видя, как волнуется Лейла, я заподозрил, что дело касается не какой-то мифической подруги, а ее самой. Перебрасывая из руки в руку полупустой бокал с вином (Лейла была не за рулем), она собралась с духом и начала.
— Моя подруга всю эту весну разводилась с мужем. Процесс был мучительный, они делили двоих маленьких детей, кучу нажитого имущества, припоминали друг другу все обиды, и это было похоже на настоящую войну. Моя подруга, ее зовут Саша, так нервничала, что совсем разучилась спать. Врач в поликлинике выписал ей снотворное, она пошла к платному врачу — и тот выписал ей другое. Подозреваю, что были и еще врачи, и еще таблетки… Без них она уже не могла уснуть, встать с постели, прийти на очередное судебное заседание. Я очень за нее боялась. Понимаете, могло кончиться тем, что она проглотила бы все таблетки разом, чтобы покончить с этим проклятым процессом… Она была на грани, не верила больше ни в себя, ни в своего адвоката, ни в справедливость, ни в людей вообще. Я, конечно, поддерживала ее, как могла, умоляла не раскисать, помнить о детях, ведь ее истеричные состояния могли отразиться на решении суда. Если бы ее бывший супруг узнал, что Саша держится только на таблетках, он немедленно выставил бы ее в суде наркоманкой и психически больной и отнял бы детей. А уж если бы к этому прибавилась попытка самоубийства… Я постоянно звонила Саше, несколько раз приходилось бросать семью среди ночи, брать такси и лететь через весь город, чтобы привести ее в чувство. У меня было впечатление, будто я сама развожусь, честное слово. Понимаешь, Наташа, почему я сегодня сказала, что ты легко отделалась?
— Теперь понимаю, — кивнула та. — Я-то сумела отнестись к этому процессу с юмором.
— А Саша не сумела, — слабо улыбнулась Лейла, принимая из рук молчаливой Ксении чашку с дымящимся кофе. — Так вот, месяц назад, накануне очередного заседания суда, поздно вечером мой мобильный телефон зазвонил. Заиграла полька, которую я выбрала для Сашиных звонков, на дисплее высветилось ее имя. Но голос, который я услышала в трубке, был совсем не Сашин. Какая-то женщина пыталась мне что-то сказать очень низким, хриплым, будто сорванным басом. Я ее окликнула один раз, другой, третий, а она все хрипела, будто не слышала меня. Не могу вам передать, как я испугалась! На мне была ночная рубашка, я уже ложилась, так вот, эта рубашка мгновенно превратилась в мокрую тряпку, такой пот меня прошиб! Я решила, что Сашка все-таки наглоталась своих таблеток и теперь звонит в агонии! Я отключилась, тут же ей перезвонила — занято. Еще раз — абонент недоступен. Хватаю за грудки мужа, ору ему что-то про милицию и «скорую», он звонит в службу спасения, отправляет их по Сашиному адресу ломать дверь. Сами мы прыгаем в машину, сонного ребенка запихиваем по пути к бабушке, и через сорок минут прилетаем к Сашке. Как не разбились по дороге, не понимаю… Значит, Бог не хотел. Видим у ее подъезда машину спасателей, рядом стоят парни в форме, курят, обсуждают что-то. «Скорой» нет, ну, думаю, ее уже увезли. Бросаюсь к спасателям, и выясняется, меня-то они и ждали, чтобы предъявить претензии. Они приехали, но прежде чем ломать дверь, сперва позвонили. Вытащили из постели сонную, полностью адекватную Сашку, поговорили с ней за жизнь и поняли, что их разыграли. Я клялась и божилась, что звонок был, показывала в памяти телефона принятый вызов, но платить штраф все же пришлось. Сама Сашка уверяла, что не звонила ни мне, никому другому, приняла обычные две таблетки успокоительного и легла спать. Отключив перед этим телефон! Понимаете, я ей верю… Но мне до сих пор страшно. У меня тот голос будто застрял в ушах, я постоянно его вспоминаю, а хотела бы забыть! Это был жуткий голос, поверьте! Настоящий голос с того света!
— Мобильники иногда глючат и звонят сами, — заметил я, окончательно убедившись, что Лейла рассказывала не о себе, и сразу потеряв к ее истории интерес. — У меня был такой хитрый аппарат, он раз по десять набирал ночью домашний телефон моей начальницы, а как только та отвечала, давал отбой. Он ее до белого каления доводил, она все обещала придушить того, кто так шутит, а я помалкивал, потому что мы с ней были в контрах, она бы просто не поверила, что я не виноват! В конце концов, она купила определитель номера, а я поменял телефон. Победила техника.
— Это можно считать твоей страшной историей? — саркастически поинтересовалась Ксения, ставя передо мной чашку. — Честно говоря, ты и на кофе не заработал!
— На всякий случай, считай это моим вкладом в состязание, — отмахнулся я. — Была пара идей, но честно говоря, мне больше нравится слушать. Тем более, ничего подобного тому, что вы, ребята, рассказывали, со мной никогда не происходило. Наверное, эта тема меня не любит!
— За что ей тебя любить, ты реалист до мозга костей. — Наташа решительным жестом смела со стола оборванные цветы сирени и критически оглядела присутствующих. — И станешь тут реалистом, в самом деле! Какое было задание, а? Рассказать о сверхъестественном и необъяснимом! Кто об этом рассказал? Лейла поведала нам об испорченном телефоне, Ксения — о не расследованном уголовном деле, Ленка с Борисом — о трудностях роста у ребенка! Ирина, наш мистик-профессионал, сама признала, что видела в окне бомжа, а не привидение!
— Но моя история тебе же понравилась? — недоуменно напомнил Стас.
— Да какое там! — мотнула головой Наташа. — Будила тебя хлопающая дверь, а то, что к тебе подходила умершая женщина, ты уже дома придумал. Сам сказал, что потом это понял.
— Я…
— Тихо! — безапелляционно оборвала его Наташа и подняла обе руки, словно готовясь произнести над нами заклинание. — Никто из вас не рассказал о настоящем привидении! Всем казалось, чудилось, мерещилось, и только!
— Зато сейчас мы получим весть о контакте с внеземными цивилизациями! — не утерпела и подтрунила над подругой Ксения. — Будут предъявлены снимки с автографами пришельцев, образцы их ДНК и детали космического корабля, оказавшиеся лишними при ремонте… Я так поняла, они у тебя в Беляево чинились после аварии? На пятиметровой кухне?
— Какая же ты идиотка! — ровным, не предвещавшим ничего доброго голосом ответила Наташа. — Я просто пыталась объяснить, что по-настоящему тему сверхъестественного никто не затронул. Все подделали к случаю подходящие истории, и только. Может, Ира ближе всех подошла к рассказу о призраке, но и она промахнулась. Я больше скажу, после такого происшествия, как у нее, можно напрочь перестать верить в привидений! Я бы перестала!
