— Это придворные короля Му, — сказал Левап. — Они ждут, когда пробьёт восемь часов. Тогда у них начнётся рабочий день, и они ринутся внутрь. — И он указал на широкие дубовые двери ратуши.
Огромные часы с фигурными стрелками наверху здания и правда скоро начали бить. Но их бой почему-то был точь-в-точь похож на звон Пашиного будильника и так же внезапно прервался. Левап вскочил.
— Пора на работу! — закричал он и побежал куда-то. Павел едва за ним поспевал.
Вскоре они пришли к мрачному подвалу, из которого несло сыростью и плесенью, и Левап первым полез внутрь.
— Здесь работают простые души, вроде меня, — объяснял он Павлу, пока толстый надзиратель засовывал ему в вену шприц.
— Это кто такой? — спросил надзиратель, указывая на Павла.
— Это мой хозяин, господин Себ! — сказал Левап.
— Тогда ему двойную дозу! — зарычал надзиратель и схватил Павла за руку.
— Что он нам колет? — зашептал молодой человек, морщась от боли.
— Допинг. Кофеин, — объяснил Левап. — Сейчас ещё жрать заставят.
И точно, их накормили до отвала какой-то отвратительной пищей. Впрочем, пища была самая обычная: чипсы, шоколадные батончики, орешки, творожные сырки, конфеты. Но у Паши сразу же заболел живот и появилась неприятная отрыжка.
— Теперь — читать! — сказал Левап.
Мрачный, тускло освещённый зал был доверху забит журналами для тинейджеров. Попадались там и «Плейбои», которые были немного поприличнее.
Когда у Павла уже порядком заболела голова и повсюду стали мерещиться голые женщины, их повели слушать музыку. Кругом была куча надзирателей, и увильнуть от работы не было никакой возможности. Их оглушили дикие вопли, несущиеся из огромных динамиков. Причём из каждого динамика звучала своя собственная запись, и в этой какофонии ничего невозможно было разобрать.
Потом их заставили играть в компьютерные игры и просматривать всякую похабщину в Интернете.
— Что поделаешь, работа такая! — вздохнул Левап. — Мне бы на солнышко, по травке побегать, в церковь зайти. А приходится целый день…
В этот момент музыка стихла, и несколько сотен душ были выгнаны на улицу, на грязный двор.
— Едет сам министр Херг, — зашептались в толпе.
Подъехал чёрный лимузин, и из него вылез ужасный темнолицый человек (а может, и не человек). У него были глаза убийцы — подлые, мрачные, неподвижные. Его тело не светилось, а, наоборот, сгущало в себе тьму. Души выстроились в ряд, а министр с кривою ухмылкой принялся прогуливаться вдоль него, поглядывая на рабочих, как на свою собственность. Вдруг он резко остановился и пристально посмотрел на одну молодую душу. Та начала съёживаться под взглядом Херга, а потом вдруг забилась в истерике и истошно заорала.
— Я не хочу больше жить! — кричала душа. — Отвезите меня в Башню Смерти! Сбросьте меня вниз, и я разобьюсь на тысячи стёкол!
— Ну, насчёт стёкол это ты, братец, загнул, — глухо проговорил министр. Речь у него была размеренная, без интонаций. — А в остальном… Чем смогу, помогу. Полезай в лимузин.
И тут Павел с ужасом узнал в этом рабочем душу своего одноклассника Вадима. («Значит, зовут её Мидав», — подумал он.) Последнее время Вадим любил говорить о самоубийстве и уже неделю не появлялся в школе.
Павел кинулся к душе, схватил её за руку и начал уговаривать остаться. Мидав стоял, опустив плечи, и, казалось, не слышал его. Херг не вмешивался, молчал и криво ухмылялся. Потом министр схватил Пашу за подбородок и пристально посмотрел ему в глаза.
— Ты тоже хочешь поехать с нами, — то ли спросил, то ли заявил он. Павел похолодел и оцепенел. Ему представилось, как он залезает в роскошный автомобиль, как поднимается в великолепном лифте на вершину Башни Смерти, как весёлым солнечным утром он прыгает вниз и разбивается на… Ну, в общем, разбивается. Что может быть чудеснее?!
Он уже сделал шаг к машине, но тут подбежал Левап и оттащил своего хозяина в сторону. Как только их взгляды разошлись, Павел перестал подчиняться воле министра. Очевидно, тот хорошо владел искусством гипноза.
— В другой раз, мальчик, — сказал Херг ему вслед.
Через минуту хлопнула дверца лимузина, и министр уехал, увозя с собой несчастного Мидава. Тут зазвенели часы на ратуше, и рабочий день закончился.
— Мы должны как-то спасти Вадима! — горячо заговорил Павел. — Ведь если его душа разобьётся…
— Он умрёт, — закончил за него Левап. — В твоём мире это не обязательно будет самоубийство. Может, сердечный приступ или инсульт. Машина собьёт… Человек может умереть от тоски, от безысходности. Обычное дело…
— Мы проникнем в Башню Смерти и освободим его душу!
— Бесполезно. Ты же видел, Мидав сам хочет умереть. Да Башня Смерти и не охраняется, зачем в неё проникать ? Любой может зайти и выйти, когда захочется.
— Но Херг загипнотизировал его!
— А почему именно его , ты не подумал? Херг помогает умереть только тем, кто сам этого хочет. Для этого и происходит ежедневный смотр.
— Значит, я тоже… Ты спас меня.
— Я думаю, ты всё равно бы не поехал. Ведь ты — это я, только с другого конца. А я пока что не хочу умирать!
— Но можем же мы что-то сделать для него?! Мы устроим революцию!
Левап задумался.
— Революция у нас уже была, и другой не будет, — грустно сказал он. — Приходил какой-то человек… Некоторые считали его Богом. Всех, кто не хотел работать, он увёл за собой. Впрочем, говорят, что революция до сих пор продолжается. Мы живём в состоянии гражданской войны. А что касается Мидава, мне пришла в голову одна мысль. Мы должны проникнуть во дворец, встретиться с королём Му и расшевелить его. Он — не плохой человек, но слабовольный. Раболепствует перед министром Хергом и под каблуком у своей супруги, королевы Яныдрог. Королева — страшная личность, само воплощение зла! Если мы уговорим короля встать на нашу сторону, он поможет Мидаву.
— Мы должны отправиться во дворец немедленно! — возбуждённо заговорил Павел. — Неизвестно, когда Мидав спрыгнет с Башни Смерти!
— Сейчас ему не хватит решимости. Без нескольких встреч с министром тут не обойтись. Но времени, действительно, мало! Спасая Мидава, мы спасём и самих себя! Вперёд, к королевскому замку!
И они понеслись мимо ратуши в направлении дворца.
У главных ворот стояло двое стражников в грязно-серых мундирах.
— Нам нужно попасть на приём к королю! — сказал Левап. — У нас важное сообщение для Его Величества!
Стражники грубо захохотали.
— Его Величество не принимает! — ответил один из них, когда перестал сотрясаться от смеха. — Книга жалоб и предложений в приёмном зале ратуши! Можете доложить секретарю господина Херга, он сидит там же, за красным столом.
