Не знаю, кому рукоплескали больше, «умирающему рыцарю» – Сёмке, или прибравшей его костлявой. И понятно, что «Кощеич» всего лишь один из управляемых модулей общегородского искусственного интеллекта департамента образования. И может этот интеллект не из самых передовых, по сегодняшним временам. Но уж думаю, для Марса у нас в случае нужды и более передовые системы нашлись, вроде «Софокла». Хотя не знаю, нужны ли его ресурсы для того, чтобы выполнять такой нехитрый труд, как собирать живые кустики в корзинки… Так что трындят американцы, как всегда. Одно слово – пропаганда.
— Ну чего, мальчики и девочки, — расслабонимся слегонца? — Предложил блондинистый.
Ага, началось. Ну наконец-то. А то уже утомила меня эта компания.
— А чё, есть чем? — Заинтересованно спросила кудрявая.
— У Михана всегда всё есть, — похвалился блондин, подмигнул мне, и извлек из кармана небольшой прозрачный пакет в котором лежал синий брикетик.
— Крахмалка, — спросил подкачанный.
— Ты за кого меня держишь? — Оскорбился блондинистый Михан, и потряс пакетом. — Видишь, без прожилок. Чистяк. И дедушка сразу придет, и душу по шерстке погладит, и потом – никакого отходняка.
С видом чрезвычайно торжественным. Михан вскрыл пакет, и извлек нахваливаемый брикетик. Взяв его руки, он подцепил по брикетику ногтем, отчего от того отслоился тоненький ровный квадратик. К Михану тотчас потянулись со всех сторон торопливые руки. Он, галантно склонив голову – дамы первыми! — начал неторопливо и торжественно раздавать синие квадратики. Квадратики эти и парни и девчонки жадно запихивали во рты, но однако не глотали, а видимо оставляли болтаться где-то под языком, как таблетку для рассоса. Получив свой квадратик большинство часть откинулось назад, закрыв глаза, а часть осталась с глазами открытыми, но при этом взгляд у них расфокусировался, будто они заглядывали внутрь себя, и ждали какого-то отклика.
— Пошло-о, — удовлетворенно сказала кудрявая.
— Ага, забирает телпеньким, — радостно подхватил интеллигентного вида очкарик. — От тела уносит…
Остальные молчали. У некоторых на лице появилось умиротворенное спокойствие, как у храмовых статуй Будды, а у других такая счастливая улыбка, что я им против воли даже в какой-то момент позавидовал. Но потом вспомнились мне кадры хроники, где сперва показывали кадры со дня рождения симпатичной девушки, а потом эту же девушку истерично вопящую в ломке, а потом и её ребенка, с бессмысленным взглядом клинического идиота, и внутри все противно сжалось.
— А ты чего? — Блондинистый протягивал мне квадратик.
— Не, — я помотал головой. — А не буду.
— А чего?
— Неохота.
— Да брось – продолжал улыбаться Михан, — а чего нехотоа?
— Наркота потому что.
— Да ладно, ты чего сказок что ли школьнячих наслушался? — хохотнул Михан. — Наркота, ну сказанул. Наркота это героин, или еще какая дрянь. А это вообще безопасно. Никакого привыкания и вреда для здоровья. Посмотри на ребят. Чистый кайф.
— Не.
— Ксанка, ты посмотри на него. Ты то ему скажи.
Ксанка посмотрела сфокусировала на мне подернутые неземной дымкой глаза, и счастливо улыбаясь сказала.
— Димка, ты попробуй. Это надо почувствовать. Каждая клеточка поет…
— Пойду я пожалуй, — я начал подниматься.
— Димка-а, — Ксанка схватила меня за руку, — глупенький, ну ты куда?
— Да ладно, Димон, — Мишка азартно глядел мне в глаза, — ты чё, испугался что-ли?
— Ничего я не испугался! — Возмутился я.
— Да ладно, я же вижу что зассал. Попробовать ему видите ли страшно. Вон, — Блондин кивнул на очкарика. — Даже Гриха, ботан наш, и тот не побоялся. Верно, Грихуан?
Грихуан с отсутствующим видом кивнул.
— Во, — Михан утвердительно поднял палец. — А ты, Дмион, я гляжу зассал. Ребя, посмотрите, он бояться.
Ребята вокруг лениво засмеялись.
— Ничего я не зассал, — я почувствовал как кровь прилила к ушам.
— А не зассал, — так держи! — Михан опять притянул мне квадратик, с ехидной ухмылочкой глядя в глаза.
— Я не зассал, — буркнул я, — просто… слов от возмущения не находилось. — Просто… — Тут память услужливо подбросила цитату, вот уж на память я никогда не жаловался. — Просто прием психоактивных веществ вызывает у реципиента сочетанную зависимость, которая выражается с одной стороны в химической зависимости, а с другой в психологической аддикции, которые совокупно приводят к утрате физического здоровья, нравственных ориентиров, и целеполагающего ядра личности.
Я замолк. Блондин-Михан поднял брови домиком, и отвалил челюсть. И даже очкарик частично выпал обратно из нирваны, и попытался сфокусировать на мне взгляд.
— Чего-о? — Протянул Михан.
— Себе свою таблетосину засунь, для догона – вот чего, — Гордо ответил я, и поднялся на ноги.
— Ну и вали, — оскорблено протянул Михан.
— Ага, счастливо оставаться.
Я пошел к выходу.
— Ксанка, закрой за этим дундуком, — Покривился блондинистый.
— Сам закрой… — Отстраненно протянула Ксанка. Ей уже было явно не до нас.
— От блин… — Блондинистый поднялся, перешагнул через ноги соседа, и пошел за мной в прихожую.
— Расколдуй замок, — сказал я.
— Вправо потяни, — буркнул он.
Я потянул, и замок открылся. Я сделал шаг к двери.
Михан сзади взял меня за плечо.
— Тока ты слышь, лектор – он посмотрел мне в глаза – Сам испугался, так другим кайф не ломай. В стукачи не заделывайся. А то мало-ли, что потом случится может, — с нажимом произнес он.
— Угрожаешь что-ли? — уточнил я.
— Просто напоминаю, что нормальные пацаны не стучат.
— Ну это смотря по чему… — Буркнул я, кинул короткий взгляд в комнату, и влепил Михану «троечку».
Василь Федорыч из нашей спортсекции был бы доволен. Два расслабляющих в корпус, и один акцентированный в табло. Классика советского бокса! Блондинчик-Михан улетел к стене прихожей, затылком выключил выключатель, погасив свет, и сполз по стене. В комнате кто-то загалдел. Пусть Танька видит, как я могу…
— Не чихай – не кашляй. — Попрощался я.
Потом выскочил за дверь, захлопнул её и поскакал вниз по лестнице. Один пролет я преодолел благополучно, а на втором спрыгну с пятой ступеньки приземлился не на пол, а в темную непроглядную черноту.
«Симуляция окончена» – сказал в ушах мягкий женский голос, и замигала дублируюшая его зеленая надпись пред глазами. — «Приготовьтесь к выходу из аппарата». От лица отслоилась маска с наглазиками, из под которых напоследок еще успели мелькнуть лазерные лучики формирующие прямо на глазу изображение. С легким хлопком оторвались от ушей наушники. Сверху свесилась ко мне перекладина, я ухватился за неё руками, и с моего тела принялись соскальзывать развиваясь полосами искусственные ленты тяг обратного взаимодействия. Последним расщелкнулся широкий пояс, которым я был привязан к подвижной в трех плоскостях раме модуля перемещения в виртуальной реальности. Я остался в одних плавках. Перекладина пошла чуть вперед, и опустилась ниже, позволив мне мягко соскочить на пол.
