30
Рене возвращается на баржу поздно ночью. Он долго не может уснуть, взбудораженный предстоящим путешествием, но когда все-таки засыпает, его покидают все давешние заботы.
Утром Рене будит ощущение, что он не один.
Опал уносит свои последние пожитки, сложенные в три больших чемодана.
Видно, что она полна решимости уйти от меня навсегда.
За рулем машины сидит Маркус. Перед ним возникает Рене, они враждебно смотрят друг на друга сквозь лобовое стекло.
– Я все забрала! – сообщает Опал, тряхнув рыжими волосами.
– Ты уверена в своем выборе? – бубнит сонный Рене.
– Я уверена, что хочу начать жить по-другому, – отвечает она и захлопывает крышку багажника.
Тут появляется судебный исполнитель в сером плаще и в котелке, который приходил к ним три дня назад.
– Здравствуйте, прошу меня извинить, я забыл кое-что замерить. Это займет всего несколько минут.
Рене покорно закрывает глаза. Опал проводит рядом с ним несколько мгновений.
– Не смотри на меня так! – фыркает она. – Того и гляди посыплются упреки. На других не повлияешь, повлиять можно только на самого себя. Задай себе вопрос: что поменять в своем поведении, чтобы быть счастливым?
– Ты ставишь меня в положение, от которого…
Она по-матерински гладит ему подбородок.
– … от которого тебе будет только польза. Уверена, ты найдешь женщину, которую устроит твой характер, как я нашла для себя Маркуса.
Мы с ней тоже переживем доисторическую эротическую сцену в пещере, на звериных шкурах?
Она улыбается.
– Может, и ты обретешь наконец любовь с подходящим для тебя человеком. Кто знает, вдруг ты тоже встретишь родственную душу. От всего сердца желаю тебе этого.
Опал чмокает его в щеку, садится в машину и захлопывает дверцу. Маркус срывается с места.
Молодой судебный исполнитель подходит к Рене.
– У вас тоже проблемы в семье? Мне досталась сложная женщина, все ставящая под сомнение. Она говорит, что проблема у меня. Я пошел к психоаналитику…
Только спокойствие!
– Прошу прощения, но у меня нет никакого желания слушать про вашу жизнь, мсье. Делайте поскорее то, что требуется, и уходите.
– Не сердитесь. Я просто хотел вас успокоить.
Только не убивать!
Рене ждет, пока нудный субъект уберется, и возвращается в гостиную баржи, где любуется масками всех эпох и стран, развешанными на стене. У большинства разинутые рты, как будто они поражены тем, что с ним творится.
Он тоже достает чемодан и складывает в него одежду для поездки. Закончив, он принимает в низком кресле позу «лотос».
Надо понять связь между Сальвеном де Бьенном с его пророчествами и будущим исчезновением пчел. Это покажет, как предотвратить третью мировую войну.
Ключ, без сомнения, спрятан в прошлом. Сейчас я должен отправиться в тот момент своей жизни, где таится ответ.
Со времени взятия крестоносцами Иерусалима минул месяц. С тех пор все стихло. Сальвен де Бьенн прогуливается по извилистым улочкам города. Внезапно его внимание привлекает мелькнувший в отдалении силуэт.
Это та самая женщина, пахнущая флердоранжем, благодарившая его за спасение синагоги. Длинные черные волосы струятся по ее спине, на ней длинное черно-желтое платье со сложным искусным шитьем. Он настигает ее, обгоняет, заставляет остановиться.
Молодые люди изучают друг друга. Рене чувствует, что должен что-то сказать, дальше молчать нелепо.
– Узнаешь меня? – спрашивает он по-древнееврейски.
– Ты говоришь на нашем языке? – удивляется она.
– Прежде чем взяться за оружие, я был монахом. Я научился читать на древнееврейском, языке Иисуса.
– А я могу по-вашему, – говорит она по-французски.
Она уже готова продолжить путь, но он опять ее останавливает.
– Меня зовут Сальвен, Сальвен де Бьенн. Я хочу с тобой потолковать, можно?
Она смотрит на него сначала удивленно, потом весело.
– А ты не боишься, что тебя увидят со мной?
– Мне все равно, что подумают мои товарищи. Но я пойму твой отказ, страх перед осуждением твоих соплеменниц.
Она улыбается и говорит:
– Меня зовут Дебора, Дебора Смадиа. Я живу с отцом. Я шла на рынок. Если хочешь, встретимся в таверне напротив, когда я закончу.
Она указывает на дом с надписью на древнееврейском и на латыни: «Таверна Бетесда».
Он заходит туда. В одном углу солдаты играют в кости, в другом напиваются пьяницы. Проститутки осаждают купцов, приведших караван. Сальвен устраивается за отдельным столиком у окна и заказывает кувшин вина, две чаши, две порции растертого нута с блинами. Ему кажется, что ожидание длится не один час. Наконец, в двери появляется молодая женщина, находит его взглядом, подходит, садится напротив.
– Про что ты хочешь со мной толковать?
– Я хочу лучше тебя узнать, Дебора.
– Узнать меня? – повторяет она со смехом. – Откуда у франкского рыцаря интерес к еврейской девушке?
Она снова смотрит ему в глаза, и он уже не знает, что говорить и что делать. Дебора сама нарушает напряжение между ними:
– Налей мне немного вина.
Она подставляет свою чашу. Он торопливо наливает вино, отчего обстановка становится еще более свойской.
– Ты проявил отвагу, схватившись со своими, чтобы нас спасти. Обычно наши жизни ничего не стоят. Так я думала, пока не появился ты и не рискнул собой ради нас. Нас редко кто защищает.
– Настанет день, когда наши народы заживут в мире, – говорит Сальвен. – Предвидя этот день, я должен делать все от меня зависящее, чтобы его подготовить. Вот сейчас я сделал то, что считал необходимым, ради этого прекрасного будущего.
Она улыбается.
– Отец рассказывал мне о людях, предрекающих будущее. Хочешь послушать?
– С радостью.
Дебора изящным жестом отбрасывает с лица длинную черную прядь и начинает:
– Идет человек по дороге, встречается ему Чума. Он спрашивает, куда она направляется. «В Багдад, там я убью десять тысяч человек», – отвечает Чума и продолжает путь. Спустя несколько месяцев тот же человек встречает на той же дороге Чуму, идущую в противоположную сторону. Останавливается она и говорит: «Дело сделано». «Ты мне солгала, – возмущается человек. – Обещала убить десять тысяч, а убила сто тысяч!» «Нет, я убила только десять тысяч, – возражает Чума. – Все остальные умерли от страха, когда ты объявил, что я иду».
Сальвена заинтересовала эта история.
– А что это значит для тебя, Дебора?
– Страх будущего – наш худший враг. У нас давно сообщали о приближении крестоносцев. Но, вместо того чтобы вооружаться, бежать, позаботиться о защите, мы молились и готовились к гибели. Возможно, некоторые из нас и впрямь умерли со страху. Мы – народ по натуре, как бы это сказать, тревожный… То, что совершил месяц назад ты, Сальвен, ради нашего спасения, кое-что поменяло в этих настроениях. У нас все только об этом и
