— Возможно, вы думаете, что я умею читать мысли? А если даже и так, почему вас это удивляет? Читать мысли — никакое не колдовство. Это искусство, основанное исключительно на точном расчете. В нем легко набить себе руку, и им промышляют на ярмарках. Пусть вас это не тревожит. Что может быть проще, угадать, чего ждет пьяница от пустой рюмки, — конечно, чтобы она скорее наполнилась. Нет ничего более естественного. В основе каждой мысли заложена своя движущая пружина, в данном случае — жажда выпить. Это простейший пример, но степень проникновения в чужие мысли возрастает по мере накопления знаний о существующих комбинациях, что дает универсальный ключ в руки для их разгадки. Достигнув такого уровня, можно выиграть любую партию.
Ах вот что, шулер. Возможно, он ищет напарника, с которым можно передернуть карту. Сам черт мне его послал — теперь держи ухо востро.
И небрежно так я двинулся вперед:
— Выиграть любую партию? Да, но тут, пожалуй, умению читать мысли требуется еще немножко помочь руками.
— Помочь руками? Нет ничего проще. Смотрите. — И, как я и предполагал, Серый вытащил колоду карт, ловко перетасовал ее и развернул в руке веером:
— Назовите три карты, любые.
Я назвал семерку пик, бубновый валет, крестовый туз.
— Тяните.
И действительно, я вытянул по очереди все три карты, в той же последовательности. Малому цены не было; я почувствовал, что настроение мое поднимается:
— Здорово сработано. Только я не вижу, при чем тут чтение мыслей. Скорее можно даже сказать, что я угадал ваши мысли, вытащив эти карты.
Серый весело посмотрел на меня и захихикал:
— Великолепно, я сразу понял, что вы неглупы. Ваш аргумент очень удачен — я слишком упростил эксперимент. Сделаем по-другому.
Он заново перетасовал колоду и положил ее передо мной:
— Задумайте опять три карты, но не называйте их мне. Так, а теперь тащите.
Я снова вытащил три карты и с возгласом изумления, которого не сумел скрыть, увидел три задуманные мною карты. Незнакомец любовался моей столь очевидной обескураженностью.
— Так кто же прочитал мысли — вы или я? Вы не сможете ответить на этот вопрос, потому что не знаете, что такое мысль. Мысль — не что иное, как движение материи. Из нее же состоят как ткани мозга, так и шарик рулетки и колода карт. Только бесконечно легче отгадать, что скрывается под рубашкой игорной карты, чем в черепной коробке человека. Однако, если хотите, я обучу вас этому искусству.
Мне с каждой минутой становилось все яснее, что я попался на удочку матерому мошеннику. Мне только оставалось непонятным, что ему от меня надо, поскольку любому дураку было ясно, что взять с меня нечего. Даже ни один старьевщик не позарился бы на меня. Первое, что приходило в голову, он хочет позабавиться надо мной, и тогда я решил: будь что будет, я дам согласие. Я тоже рассмеялся и сказал:
— Если бы вы владели искусством видеть карты насквозь, тогда вы вряд ли бы шатались в четыре часа утра по привокзальным залам ожидания в поисках такого общества, как мое.
Веселье и задор Серого, казалось, только усилились от моих слов; он сидел и посвистывал себе под нос с большим удовольствием.
— Смотри, пожалуйста, какой умник. Опять нашел слабое место. Это как раз тот аргумент, который всегда пугает золотых дел мастеров: что вы копаетесь тут у себя, с вашим умением, в ювелирных мастерских, вместо того чтобы спокойно, в тиши, чеканить в закутке дукаты, сколько душе заблагорассудится?
Он помолчал немного, глядя на меня с улыбкой. Потом произнес:
— Вы чересчур умны и рассудочны — вам непонятно, что за сила симпатия. А что если при виде вас мне просто пришла в голову мысль, не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Однако оставим эти разговоры, бывают варианты, о которых вы даже не подозреваете. Так, например, случаются операции, для которых необходимы как раз люди именно в таком состоянии. Что побудило магрибинца обратиться именно к Аладдину, когда ему понадобилось спрятать лампу? Я повторяю, что хочу научить вас искусству уметь всегда выигрывать. Однако здесь едва ли подходящее для этого место.
Он оглянулся вокруг и спросил с насмешкой:
— Надеюсь, я не отрываю вас от срочных дел?
Подлец, он наверняка знал, что единственной моей заботой было найти подходящую веревку.
Поэтому я поспешил сказать:
— Я недостоин вашего внимания. Но раз уж вам будет так угодно, то можете располагать мною.
— Надеюсь, вы не пожалеете об этом. Следуйте за мной. Он позвал кельнера, оплатил мою выпивку, и мы покинули зал.
* * *
На привокзальную площадь уже падал блеклый свет. Серый шел не спеша по еще пустынным улицам, насвистывая незамысловатые мелодии; я семенил подле него, имея вид жалкого клиента. На душе было смутно и вообще как-то не по себе; меня не оставляло предчувствие, что я угодил в лапы дьяволу. Что ему от меня надо, что он замышляет против меня? Впервые я ощутил странную боль — тоненькую щемящую тоску по детству. Но что мне, собственно, было терять в эти предрассветные часы перед надвигающейся пустотой?
Скоро мы добрались до места. Незнакомец остановился перед высоким конторским зданием, одним из тех, фасад которых сплошь увешан вывесками фирм и обклеен рекламами, словно пестрыми заплатками. Мы вошли вовнутрь, поднялись на лифте. Серый открыл дверь, чуть выше звонка висела табличка:
Д-р ФЭНСИ, окулист
Прием только по договоренности
Из передней с голыми стенами дверь вела в кабинет, похожий на мастерскую высококвалифицированного специалиста. На столе лежали очки, оправы и оптические инструменты, а по стенам висели таблицы с цифрами и буквами. Это было помещение, в котором господствовали прямые углы и прямые линии; мне показалось, его пронизывали безжалостно сверкающие острые лучи. Особенно поразил меня ящик со стеклянными глазами. Они лежали на красном бархате, переливались всеми цветами, превосходя встречающиеся в жизни оттенки глаз, и были похожи скорее на опалы. Это было свидетельством того, что я находился в кабинете первоклассного глазника.
Доктор Фэнси посадил меня в клеенчатое кресло и сел сам на высокий табурет напротив меня. Сейчас на нем был белый халат. Он пристально изучал мои глаза; мне казалось, что из его зрачков размером с точку вышли два тонких луча и пронзили меня насквозь. Меня потянуло в сон, однако я отчетливо слышал слова, обращенные ко мне и медленно произнесенные им мягким обволакивающим голосом.
— Я не задержу вас понапрасну. Мне уже давно известны ваши тайные желания. Вы были, хотя и подсознательно, на правильном пути; вас следует вознаградить за это. Вы подозревали, что есть два сорта людей: глупцы и компетентные, знающие люди. Одни — рабы, другие — хозяева этого мира. На чем основывается различие между ними? Да просто на том, что универсумом правят два великих закона — случай и необходимость. Намотайте себе на ус: кроме них, ничего больше не существует. Рабами случай управляет, а повелевают случаем хозяева. В безымянных ордах слепых есть несколько светлых умов, которые стали зрячими.
