Старик кивнул:
— Но сначала я бы хотел услышать историю о тебе. Расскажи мне ее, пока мы идем. И затем мы сумеем где-нибудь найти чашку чая...
Немного позже они пересекли луг Камней Трактли и подошли к лежащим камням. Небо очистилось, опять стало жарко. Таллис показала мистеру Уильямсу огам и объяснила, что, по ее мнению, там написано. Она поставила его под деревом там, где лежал беспомощный Скатах; он закрыл глаза и попытался вообразить себе сцену.
Потом они уселись на камень Скатаха, и Таллис погрустнела. Мистер Уильямс, глядя на нее, тоже хранил почтительное молчание. Наконец печаль прошла, и Таллис рассказала ему всю историю. Он, поглощенный рассказом, сидел молча и неподвижно и только покачал головой, когда она закончила.
— Хорошая история, — сказал он.
— Настоящая история, — настойчиво сказала Таллис. — Она произошла здесь. Со мной.
— Ты нарисовала очень темный и мрачный мир. Похоже, эта Земля Призрака Птицы довольно-таки страшное место. Ты веришь, что она существует?
— Конечно существует, — ответила Таллис. — Я ее создала. Или, по меньшей мере, я ее видела. Мы сидим в ней. Этот луг. И тот мир, где теперь Скатах, он тоже существует.
— Возможно, «в далеком прошлом». Очень далеком.
— Очень далеком, — согласилась Таллис. — Мне показали место, но я вмешалась в то, что увидела. Я открыла пустой путь в мир Скатаха и напала на падальщиков, заставив их улететь. Поэтому призраки птиц вчера напали на меня. Они прилетели на край леса и попытались убить меня, но я танцевала слишком быстро...
Она соврала и даже вздрогнула, когда поймала себя на лжи. Она была полностью беззащитна, и ее бросали как тряпичную куклу. Но они оставили ее в живых, по непонятной причине, только бросили в грязь... и даже оставили ей кусок рога, хотя его выхватила у нее из под носа зеленая девочка, призрак земли из Теневого Танца.
Тут она сообразила, что ее друг что-то говорит:
— Это единственный странный мир, который ты создала? Единственное место, где появляются видения? Ты что-то говорила о Старом Запретном Месте.
— Старое Запретное Место везде, — тихо сказала Таллис, глядя на дуб перед собой. — Все пустые пути — его часть.
— Пустые пути?
— Видения. Нет, больше чем видения... связи между мирами. Но я не могу почувствовать их, как и запретное место. Пока не у знаю настоящих имен.
— Эти имена, — сказал мистер Уильямс, — я не очень их понимаю. Кто в точности знает настоящее имя?
— Люди, которые побывали там и вернулись обратно. Если бы они не знали имя, они бы не смогли вернуться.
— Похоже ты знаешь все правила...
Таллис покачала головой:
— Нет, и очень жаль. И я знаю не все имена.
— В любом случае мне это место кажется довольно мрачным. Оно похоже на Иноземье, как ты думаешь?
— Да, похоже. Но это мир живых, не мертвых.
— Как Авалон?
Таллис, к его изумлению, широко раскрыла глаза. Она казалась очень удивленной. Потом нахмурилась и прошептала:
— Да... да... что-то в этом роде. Это имя. Старое имя. Авалон... что-то вроде Авалона.
— Авалин? — рискнул предположить мистер Уильямс. — Овилон? Увалайн?
Таллис махнула рукой, призывая его к молчанию:
— Вскоре я услышу его. Я уверена.
— Иволуна? Аванесс?
— Шшш! — встревоженно сказала Таллис. Голова наполнилась гулкими звуками, кричал голос, но ветер уносил слова. Звуки приближались, все ближе, имя, так близко... так близко...
И тут оно улетело прочь, оставив за собой запах влажного воздуха и прикосновение чего-то горячего к щеке: солнце яростно горело между разошедшихся облаков.
Мистер Уильямс беспокойно глядел на девочку. Минуты шли, а она молчала, глядя на него невидящим взглядом. Казалось, она прислушивается к чему-то, находящемуся очень далеко. Что-то шевельнулось за живой изгородью; мистер Уильямс резко обернулся и понял, что за ними подсматривают. Он успел уловить темную накидку и под ней что-то белое. После чего фигура скользнула в тень, но Таллис побледнела, ее лицо стало жестким и почти старым.
— Что с тобой?
— Имя, оно как призыв, — ответила Таллис. — Если ты называешь что-то, значит, ты зовешь его. И я начала понимать...
— Что?
Все поведение Таллис изменилось. Она дрожала, хотя было очень жарко. Исключительно бледное лицо стало суровым, свисавшие на плечи рыжие волосы блестели и вздрагивали в такт телу. Мистер Уильямс почувствовал, как вокруг него закружился легкий ветерок, и посмотрел туда, где несколько секунд назад стояла загадочная фигура.
Белое лицо... движение... а потом только тень.
Внезапно Таллис обезоруживающе улыбнулась.
— Лес Кости, — сказала она. — Да, конечно... теперь она моя.
— Расскажи мне, — потребовал мистер Уильямс, заметив, что девочка успокоилась и просветлела. — О чем ты думала?
— История, — прошептала она. — Я думала о ней, уже несколько дней. И сейчас мне ее рассказали до конца. Разве тебе не хватает историй?
— Чем больше, тем веселее.
— Тогда я расскажу тебе Историю о Лесе Кости.
— Еще одно великолепное название.
— Это старый рассказ, не такой старый, как другие, и не самая старая версия.
Мистер Уильямс взял ее руку в свою:
— Кто-то рассказал тебе эту историю?
— Да.
— Когда?
— Несколько мгновений назад. Хочешь ее услышать?
Мистер Уильямс даже испугался, не зная почему. Он отпустил ее руку и сел прямо:
— Да, пожалуйста.
Она напряглась, стала непохожей на себя. Тот же голос, но слова какие-то чужие. Глаза сверкали, губы двигались, язык касался губ, она дышала между фразами... но ему казалось, что через нее говорит кто-то другой.
И все-таки...
Он смутился, но не успел обдумать свою мысль, потому что Таллис подняла руки, призывая к молчанию, закрыла глаза, потом опять открыла их и ее отсутствующий взгляд уставился в никуда.
— Это история о Лесе Кости, — тихо сказала она. — Если вы призываете добро, вы всегда призываете зло...
Лес Кости
Юная женщина родилась не в этой деревне и поэтому была вынуждена разбить лагерь за ее стенами. В один весенний день она возникла на краю леса и представляла собой очень жалкое зрелище. Длинные изодранные юбки, сшитые, казалось, из кусков тряпок, которыми осушали пот лошадей. Кофта запачкана соком от ягод. Спутанные волосы были настолько грязными, что только острый глаз мог заметить их скрытый цвет — огненно-рыжий. Возможно, она была довольно симпатичной, хотя у нее и не хватало двух зубов. Помимо мешка с простой палаткой и посудой она принесла две кожаных сумки.
