Именно после этой станции, на которой, словно давая ему время для выбора, простояли минуты четыре,- появился проводник. Он был высокого роста и пригнулся, чтобы войти в купе; на вид ему было лет сорок с небольшим, как и самому Степанову, и у него было длинное лицо с извиняющимся выражением, какое бывает только у очень хороших проводников, отлично сознающих, что даже самое комфортабельное купе и самое деликатное обслуживание не искупают маленькой трагедии отъезда, перехода из одного уклада в другой. Проводник нес чай в тонком стакане, в старинном серебряном подстаканнике – Степанов понял, что купил билеты на очень дорогой поезд, но было так жарко, он ничего не соображал, дремала даже жадность… Впрочем, для такого путешествия, когда все действительно очень надоело, не надо жалеть денег. Пусть все будет по высшему разряду. Проводник поздоровался, поставил на стол свой тяжелый подстаканник и жестами фокусника, с той же виноватой улыбкой, принялся извлекать из бесчисленных потайных кармашков нехитрое, но вкусное дорожное угощение: вафли «Артек», пакетик с цукатами, орешками…
– Сколько с меня?- спросил Степанов.
– Ничего, это все входит в стоимость… Если что-то понадобится, позовите меня. Тут кнопка,- он отвел занавеску и показал небольшую белую кнопку рядом с лампочкой.
– Понимаете, какая вещь,- осторожно начал Степанов, понимая, что сейчас скажет глупость и будет выглядеть смешным, но почему-то это не имело значения.- Я еду не по делу, просто так путешествую. И у меня еще нет окончательного решения, где сойти. Может быть, вы подскажете какой-то пункт назначения, какой-то город, где можно провести время… отдохнуть от всего и вообще…
– Я подскажу,- кивнул проводник.- Это будет утром, часов около восьми. Разбужу за полчаса.
– А что за город?- лениво поинтересовался Степанов. Его уже клонило в сон, прохлада этого вагона и зеленоватый свет за окном удивительно располагали к дремоте.
– Вы не перепутаете,- сказал проводник.- Других остановок не будет. Потом будут, а до него нет.
Проводник не задвинул за собой скользящую бесшумную створку, и Степанов увидел, как по коридору с обычным подстаканником идет другой проводник, приземистый и плотный, и мелькнула еще длинноногая поджарая проводница с бутылкой ситро.
– Как вас здесь много,- заметил он одобрительно.
– Да, у нас поезд высокой комфортности. У нас каждому пассажиру придается свой проводник,- это было сказано со сдержанным достоинством, с тайной гордостью за фирму.
– Вообще, понимаете,- произнес Степанов, отчего-то чувствуя себя очень легко и непринужденно с этим длинным, которого видел впервые.- Мне кажется, что здесь несколько перебарщивают. Что комфортабельность дороги, как бы сказать, обратно пропорциональна ее осмысленности. Когда человеку очень нужно куда-то попасть, он не обращает внимания на комфорт, на крыше готов ехать. А когда ему все равно куда, очень важно именно обставить дорогу. Вы не находите, что у нас сейчас очень много внимания уделяют именно разнообразному укомфорчиванию, обудобливанию,- он говорил, посмеиваясь над собой, с легкостью, которая бывает только во сне, но сейчас все было наяву, только ощущения доходили с запозданием, как по укурке. Чай горяч, но горяч словно сквозь пелену, и даже хруст надкусываемой вафли доносился с небольшой задержкой, как гром после молнии. Эта мысль дополнительно позабавила Степанова, и проводник, казалось, прочитал ее – он тоже улыбнулся.
– Да, вы правы,- заметил он,- но ведь это всегда так. Забота о комфорте – всегда забота о человеке. А о чем еще сейчас заботиться? Разве лучше, когда едут друг у друга на головах?
– Не только о человеке,- уточнил Степанов.- О лице фирмы.
– Ну, у нашей фирмы такая репутация, что уже и заботиться особо не надо,- серьезно сказал проводник.- Потом, мы все-таки монополисты.
– Э, э, э!- добродушно погрозил ему Степанов.- Так нечестно.
– Как это говорится?- при всем богатстве выбора альтернативы нет,- ответил проводник. Он, казалось, никуда не торопился, сидел напротив, зажав руки между колен, и всем видом изъявлял готовность поддержать разговор, чтобы пассажир, не дай бог, не загрустил. Чай был крепкий, бодрил,- Степанову расхотелось укладываться, он решил потолковать с проводником, отвечавшим на все вопросы удивительно точно, то есть в полном соответствии со степановскими ожиданиями, и даже чуть умней. Говорить можно было все, что угодно: проводник есть проводник, нанятый попутчик. Так иногда случайному человеку в купе выложишь все о себе и пойдешь с утра жить дальше, облегчив душу.
– Но все-таки признайтесь, что большинство сейчас едет, как я,- продолжал он, развалясь.- Никакого особенного представления о цели, поэтому особенное внимание к обстановке. В сущности, только удобствами все сейчас и заняты, только это и предлагается. И я не возражаю – мне очень нравится этот ваш поезд. Но этим всем искупается, так сказать, полная неопределенность в конце…
– Я не думаю,- мягко сказал проводник.- Это, наоборот, как бы намекает, что в конце не будет ничего плохого… ничего страшного. Какова бы ни была цель вашего путешествия, как бы ни выглядели его причины – вам по крайней мере дают понять, что жизнь несколько лучше ваших представлений, что мир устроен милосерднее, что о вас позаботятся. Сегодня, кажется, главная проблема как раз в том, что человек ходит по очень тонкой пленке и в любой момент может провалиться, и ему кажется, что никто не протянет дружескую руку. Но когда он попадает в атмосферу заботы, ему сразу начинает казаться, что мир не так уж враждебен… что он, может быть, не вытесняет его, а даже рад… Согласитесь, что сама по себе ситуация отъезда… от всего привычного… она предполагает некий стресс. Даже просто выйти из дому и доехать до вокзала – уже стресс, хотя вы не отдаете себе в этом отчета. Надо это уравновесить, если можно,- разве нет?
– Но тогда из таких стрессов состоит вся жизнь,- возразил Степанов.
– А как же. Все не очень удобно, чаще всего противно… Потом это накапливается, и тогда в один прекрасный день все надоедает. Тогда нужен проводник. Он дает вам понять, что ни перед кем не нужно больше оправдываться. Вы все делаете правильно, вы сели именно в тот поезд и приедете именно в тот город.
– Замечательно,- протянул Степанов.- Замечательно! Какая отличная услуга! Человек едет в командировку, совершенно не нужную ни ему, ни делу,- просто для галочки. К нему в купе заходит проводник и убеждает, что эта поездка осмысленна, что все по делу…
– Да, конечно,- кивнул проводник.- Но это, само собой, не во всяком поезде.
– Ну хорошо. А уговорить меня, что все остальное имело смысл,- вы можете?
