Прокат фильмов в последнее время падает. Сколько бы не приглашали известнейших актёров, зрителю чего-то не хватает.
– Интриги? – предположил Афоня.
– Нет! – замахал пухленькими ручонками продюсер. – Если ты имеешь в виду интеллектуальную нагрузку, то брось! Этого вовсе не нужно! Люди до сих пор смотрят сюжеты со зверствами пресловутого КГБ и по-прежнему сопереживают героям. Но новому поколению эта сказка неинтересна. Необходим скачок в кинематографе, прорыв!
– Это как?
– Качественно новое кино, – продюсер заговорщицки подмигнул Афоне. – Ты слышал что-либо о дублёрах?
– Сто раз!
– Ты думаешь, что тут нового? А то! Да ты просто мечта Голливуда!
– Не понял.
– А ты соображай! Есть ослепительные звёзды! Всё при них: бицепсы, трицепсы, римские носы, мощь интеллекта, – тут толстяк запнулся, заметив нездоровую ухмылку собеседника.
– Для среднего зрителя! – поправился продюсер. – В общем, есть всё, за исключением жизненности!
Афоня молча ожидал дальнейшего.
– В общем, – развёл кругленькими плечами продюсер, – анаболики делают своё дело.
– Ясно, – Афоня понял.
– Тебе ясно, и мне ясно! Нужен качественный дублёр! Даже не весь дублёр, а так, частично, – тактично проговаривал слова голливудский тип.
– Да понял я, понял! Дублёрши ножки свои показывают, груди и так далее! Таланта нет, но тело хоть куда!
– Я не скажу, что нет таланта, – облизнулся продюсер. – Но звезда есть звезда! Нет у неё толковой груди – не заставишь её наполнять себя силиконом или ходить в ортопедической обуви для имитации стройности!
– Это сложно? Ради роли?
– Ты что?! – аж подпрыгнул пухленький. – Мы уговариваем звезду на роль несколько месяцев кряду! Такие вот они капризули! – толстячок смачно чмокнул губами.
Да ты, батенька, не без греха! Афоня прикинул, скольких капризуль мечтает этот типчик затащить в постельку
– Каждая станет твоей! – словно прочёл мысли Афони продюсер.
– Стало быть, порнуха?
– Нет, дорогой! Порнуха, как известно, совсем другое!
– Это, когда до конца?
– Почему же? Ха-ха-ха! – расхохотался толстяк. – Кто тебе помешает до конца? Отснимут кадры, и продолжай себе!
– Но ведь, это… – Афоня не мог подобрать слов.
– Прочь комплексы! Это обычная, голливудская жизнь! Думаешь, на Мосфильме, сейчас по-другому?
– Мне в принципе всё равно. Одного я не пойму, это ведь такая мелочь!
– Вот из-за этой мелочи и нет прорыва в кинематографе! Герой и такой, и сякой! А что у него в штанах? Каждая зрительница в первую очередь думает об этом! А если ей не показать, хотя бы мельком, что она подумает?
– Ничего у героя нет, – догадался Афоня.
– Именно! И что это за герой? Кстати, и мужикам это интересно! Прыгает, скачет качок, он же обаятельный, привлекательный. Кто он? Скорее всего, педик! Кто станет на него смотреть? А если увидят, – толстяк придал максимальную внушительность голосу. – То уж увидят!
– А других кандидатов в дублёры нет? – осторожно поинтересовался Афоня
– Ни кандидатов, ни подходящих муляжей!
– Ха-ха-ха! – теперь рассмеялся Афоня. Он помнил порнофильмы с резиновыми муляжами. До чего уморительно смотреть на полуметровую елду, которая неожиданно собирается как гармошка, резко расправляется и поливает партнёршу отваром риса в количестве, немыслимом для человеческой возможности! Причём, извержение совершается совсем в наглую: либо она сжимает муляж, либо сам мужик почти демонстративно давит на кнопочку, раскрывая клапан во всю мощь.
– Истинное искусство не опустится до подделки!
– А дублёр не подделка?
– Конечно, нет! – фыркнул толстячок. – Дублёр – живой и натуральный!
– Всё-таки порнуха! – заключил Афоня
– Международные эксперты, компетентные люди, между прочим, определили понятие порнографии, отделив её от здоровой эротики!
– И где же грань? Какое отличие?
– Всё просто до гениальности! Если одновременно показываются половые органы и лицо их хозяина – это порнография. Всё иное – эротика!
– Значит эротический дублёр! – Афоня успокоился. Это его устраивало.
– Ты, наверное, хочешь узнать цель своего задания? – вкрадчиво спросил продюсер.
– Или ты? – Афоня знать ничего не желал. Умным людям, пославшим его сюда, виднее.
– Хм, – сжал губы толстяк. Видимо, парень подготовлен, как следует. Это хорошо. Можно не опасаться провала. – Контракт?
– Контракт!
Толстячок извлёк из кейса бумаги в трёх экземплярах. Сумма завораживала. Афоня, раскрыв рот, вновь и вновь перечитывал. Нет ли какой ошибки? На всех листах, стояли одинаковые цифры с нескромными нулями.
– Не пугайся! Это не Россия, где при приёме на работу подписывают один контракт, исходя из твоих желаний, затем начинают скулить, что не могут обеспечить такую сумму и переписывают, «исходя из возможностей» работодателя. Тут ты подписываешь единожды! Главное, не нарушать условий. Кстати, прочти их внимательнее! А то замкнулся на цифре, будто первый раз видишь.
– Первый? – проницательно глянул на продюсера Афоня. Получается, он уже должен видеть эти цифры, или как?
– Ну-у, – замялся толстячок. А парень-то с норовом! – Это пробный лист, так сказать.
– Пробный? – Афоня никак не понимал, в чём тут дело.
– Служба у нас такая, – смущённо улыбнулся толстяк. Каков гадёныш! Под дурачка косит, и рот-то приоткрыл по-дебильному! Продюсер тяжко вздохнул и убрал бумажонки. Спустя мгновение Афоня держал в руках другие листы: с водяными знаками и золочённым оттиском печати. Он улыбнулся, не скрывая восхищения, словно ребёнок, впервые увидевший фокусника.
Толстячок, заметив реакцию Афони, чуть не сплюнул в сердцах!
– Подожди, это не то, – вяло пролепетал он. И откуда у этого советского мышонка такая деловая хватка? Продюсер вынул другие листки, настоящие. Всё. Навариться на лохе не удалось, придётся довольствоваться процентами, положенными по контракту.
– Это тоже пробный, или окончательный контракт? – Афоня заметил, как засуетился продюсер.
– Пробный, пробный, – поспешил заверить работодатель. – Затем всё увеличится! И не улыбайся так! Не только сумма, но и объём работ возрастёт!
Афоня поставил автограф под возросшей в три раза суммой.
Они встали из-за стола, по-американски хлопнули друг друга в ладошки, что означало согласительное рукопожатие.
Итак, Афоня стал работником фабрики грёз. Воистину, страна неограниченных возможностей! Если даже из собственного члена можно выдоить огромные бабки!
Алекс Строэн выглядел довольным, проект исправно финансировался, никто не лез в его дела, информация не прочитывалась. Уход Орвила Янга он списал на запланированные потери в ходе операции. Хороший был агент, но как говаривал гений террора: «Незаменимых людей нет»!
