– Пожалуйста, – ответил Эл. Посмотрел на троих агентов, стоявших у дальнего конца крыльца, и едва заметно кивнул им. Перевел взгляд на Энди. – Если мы сможем все это обсудить…
– Берегись, Фрэнк! – крикнул Мандерс.
Трое мужчин кинулись на них, выхватывая на ходу пистолеты.
– Ни с места! Ни с места! – крикнул один. – Стоять смирно! Поднять руки…
Чарли повернулась к ним. В этот самый миг полдесятка других агентов, включая Джона Майо и Рэя Ноулса, побежали к крыльцу, выхватив оружие.
Глаза Чарли немного расширились, и Энди почувствовал, как что-то горячее пролетело мимо него, обдав теплым воздухом.
Трое мужчин уже преодолели половину расстояния, отделявшего их от Энди и Чарли, когда их волосы вспыхнули.
Раздался выстрел, оглушительно громкий, восьмидюймовая щепка отлетела от одного из столбов, поддерживавших крышу крыльца. Норма Мандерс закричала. Энди дернулся. Чарли не обратила на выстрел ни малейшего внимания. Ее лицо стало мечтательным и задумчивым. Уголки рта тронула улыбка Моны Лизы.
Да ей это нравится, с ужасом подумал Энди. Поэтому она так этого боится? Потому что ей нравится?
Чарли вновь повернулась к Элу Штайновицу. Те трое, что по его приказу бросились к Чарли и Энди, забыли про свой долг перед страной, Богом и Конторой. Отчаянно крича, они пытались потушить пламя на головах. Воздух наполнился едким запахом горящих волос.
Вновь выстрел, звон разбитого стекла.
– В девчонку не стрелять! – крикнул Эл. – В девчонку не стрелять!
Энди схватили грубые руки. На крыльце начался настоящий беспорядок. Сквозь хаос Энди потащили к ограждению. Потом кто-то дернул его в другую сторону. Он словно превратился в канат.
– Отпустите его! – проревел Мандерс. – Отпустите…
Еще выстрел, и громко закричала Норма, вновь и вновь повторяя имя мужа.
Чарли смотрела на Эла Штайновица, и хладнокровие и самоуверенность сползли с его лица, уступая место ужасу. Кожа, всегда желтоватая, приобрела творожистый оттенок.
– Нет, не надо, – успел сказать он на удивление спокойно. – Не де…
Невозможно сказать, что вспыхнуло первым. Через мгновение пылали и брюки, и пиджак спортивного покроя. Волосы превратились в горящий куст. Он с криком попятился, ударился об автомобиль, отлетел от него, повернулся к Норвиллу Бейтсу, протянул руки.
Энди вновь окатило теплом, будто что-то горячее пронеслось мимо со скоростью ракеты.
Лицо Эла Штайновица вспыхнуло.
Только что он беззвучно кричал, раззявив рот под прозрачной огненной мембраной, а потом черты его лица начали сливаться, стекать, словно растопленный жир. Норвилл отпрянул. Эл Штайновиц превратился в горящее пугало. Он слепо заковылял по подъездной дорожке, размахивая руками, затем упал лицом вниз рядом с третьим автомобилем. Теперь это был не человек, а пылающая груда тряпья.
Люди на крыльце застыли, глядя на неожиданно яркое развитие событий. Трое агентов, которым Чарли подожгла волосы, сумели потушить пламя. В ближайшем будущем (каким бы коротким оно ни было) им предстояло выглядеть весьма странно: коротко стриженные волосы напоминали почерневшие, спутанные хлопья пепла.
– Убирайтесь, – прохрипел Энди. – Быстро. Она не делала такого раньше, и я не знаю, сможет ли она остановиться.
– Я в порядке, папуля, – сказала Чарли. Ее голос был спокойным, сдержанным, на удивление безразличным. – Все хорошо.
И тут автомобили начали взрываться.
Все взрывы прогремели в задней части. Потом, восстанавливая в памяти происшествие на ферме Мандерсов, Энди мог за это поручиться. Все начиналось с задней части, где находился топливный бак.
Первым с низким рычанием взорвался светло-зеленый «плимут» Эла. Огненный, ослепительно яркий шар поглотил его багажник. Заднее стекло вылетело в салон. За «плимутом» буквально через пару секунд последовал «форд» Джона и Рэя. Куски металла взлетали в воздух, падали на крышу.
– Чарли! – закричал Энди. – Чарли, остановись!
– Я не могу, – тем же спокойным, бесстрастным голосом ответила она.
Взорвался третий автомобиль.
Один человек побежал. Другой последовал за ним. Мужчины на крыльце попятились. Энди опять куда-то потащили, он уперся, и тут выяснилось, что никто его не держит. Они все бежали, бледные, с вытаращенными от страха глазами. Один из обгоревших агентов попытался перемахнуть перила, зацепился ногой и упал головой вниз в маленький огородик, где Норма летом выращивала фасоль. Колышки, по которым вились стебли, по-прежнему торчали из земли, и один проткнул мужчине шею и вышел из затылка с влажным, чавкающим звуком, который Энди помнил до конца жизни. Агент дергался на земле, как вытащенная на берег форель, колышек торчал из шеи, кровь хлестала на рубашку, а с губ срывались булькающие хрипы.
Остальные автомобили с оглушительным грохотом взорвались, как гирлянда петард, отшвырнув двух бежавших мужчин, словно тряпичные куклы. У одного огонь охватил нижнюю половину тела. Другого нашпиговало осколками стекла.
Темный, маслянистый дым поднимался к небу. За подъездной дорожкой холмы и поля колыхались в потоках теплого воздуха, будто охваченные ужасом. Обезумевшие курицы бегали повсюду, отчаянно кудахча. Внезапно три вспыхнули, превратились в огненные шары на ножках и чуть позже упали в дальнем конце палисадника.
– Чарли, прекрати немедленно! Прекрати!
Полоса огня прочертила палисадник по диагонали, земля горела по прямой линии, будто ее посыпали порохом. Огонь добрался до колоды с топором Ирва, окружил, нырнул в нее. В следующее мгновение колода вспыхнула.
– ЧАРЛИ! РАДИ БОГА!
Какой-то агент Конторы выронил пистолет на траву между крыльцом и полыхавшими автомобилями. В нем начали рваться патроны, чередой резких взрывов. Пистолет подпрыгивал и крутился.
Энди влепил дочери оплеуху.
Голова девочки мотнулась назад, синие глаза остались пустыми. Потом она посмотрела на отца, ощутив боль, изумленная, ошалевшая, и он почувствовал, что попал в капсулу нарастающей жары. Попытался вдохнуть, но воздух напоминал расплавленное стекло. Волосы в носу затрещали.
Самовозгорание, подумал он. Я сейчас вспыхну…
И тут жар ушел.
Чарли пошатнулась, поднесла руки к лицу. А потом сквозь пальцы раздался пронзительный, набирающий силу крик такого ужаса и отвращения, что Энди испугался, а не сошла ли его дочь с ума.
– П-А-А-А-А-П-А-А-А-А…
Он торопливо обнял Чарли, прижал к себе.
– Ш-ш-ш. Успокойся, Чарли, милая, ш-ш-ш.
Крик оборвался, она обмякла в его руках. Чарли лишилась чувств.
