Гусев прикидывал плюсы и по привычке искал минусы, но Кац истолковал его молчание иначе.
— Если вы не хотите добираться самостоятельно, я могу прислать за вами машину, — сказал Кац. — Бронированную, с охраной внутри.
— А чего не вертолет?
— Так полеты над Москвой запрещены. Пока разрешение получим, пока… А, вы, верно, шутите.
— Да, — сказал Гусев. — Шучу.
— Так я высылаю машину? Вы же дома сейчас?
— Дома, — сказал Гусев. — Высылайте.
— Будет у вас через полчаса, — сказал Кац. — Далеко от телефона не отходите, ладно? Я перезвоню.
— Да, спасибо, — сказал Гусев.
Все складывалось очень даже неплохо. Он даже испугаться толком не успел, как ему предложили решение проблемы. Не идеальное, потому что он снова окажется в долгу в корпорации, но идеальных решений в таких случаях, наверное, и вовсе не бывает.
Гусев подошел к окну и выглянул на улицу. У подъезда, как обычно и бывает рано утром, было припарковано множество машин. Только, в отличие от обычной утренней картины, машины эти не пустовали. В нескольких из них сидели люди. Еще пара человек курили, облокотившись на капоты и поглядывая в сторону Гусевского подъезда.
Оперативно работают, гады.
Второй выход тоже скорее всего перекрыт, но его из окна гусевской квартиры видно не было. Ничего, парни, вас ожидает большой сюрприз. Большой бронированный сюрприз с охраной внутри.
Гусев закурил сигарету, рассеянно стряхивая пепел в пепельницу.
Телефон снова зазвонил, хотя никакого броневика у подъезда не наблюдалось. Да и номер был незнакомый.
— Слушаю.
— Жить хочешь, Гусев? — голос был низкий, хриплый.
— Допустим.
— Тогда слушайся меня, и все будет нормально.
— А ты вообще кто такой?
— Я — Тунец. И я сейчас твой самый лучший друг.
— С чего бы?
— У парадного входа тебя ждут шестнадцать человек, — сказал Тунец. — Девять у черного. Как только часики пробьют девять, часть из них отправится на твой этаж. Думаю, не надо объяснять, зачем.
— Ты мне лучше другое объясни, — сказал Гусев. — Ты вообще откуда такой красивый нарисовался и чего тебе надо?
— Можешь считать меня добрым самаритянином, — сказал Тунец. — Хотя я, вообще-то, довольно злой самаритянин. В играх участвую постоянно, но не стремайся, я не охотник, а наоборот. Я помочь тебе хочу.
— Зачем?
— За деньги, — сказал Тунец. — Сто тысяч по-любому твои, а вот бонусы за отстрел охотников мне отдашь. С твоей-то популярностью там куда больше двадцатки выйдет.
— Сколько вас? — поинтересовался Гусев.
— Пока я один, ты ж еще не согласился. А как черканем договор, так я всю группу подтяну. Двенадцать человек, все военные. В отставке, разумеется.
— И как ты один собираешься меня из дома вытаскивать? — поинтересовался Гусев.
— У меня свои способы. Так что, согласен?
— Спасибо за предложение, — сказал Гусев. — Но у меня тоже свои способы. И свои планы.
— Так ты суицидник, что ли?
— Не дождетесь, — сказал Гусев.
— Ладно, я еще побуду неподалеку, — сказал Тунец. — Передумаешь — звони.
Гусев продолжил изыскания в сети. Ничего уникального в предложении Тунца не обнаружилось, это был отлаженный бизнес. Примерно каждый пятый отмеченный пользовался услугами такой группы прикрытия, и у некоторых даже получалось дожить до конца охоты. Предложение Каца, конечно, выглядело куда симпатичнее, но вот если бы его не было, Тунец пришелся бы кстати.
Таймер показал, что до начала игры осталось меньше часа.
Гусев серфил.
Черную Лотерею правительство придумало для того, чтобы жизнь владельцам оружия медом не казалась. Опасность стать жертвой масштабной охоты должна была несколько снизить количество желающих обзавестись стволом. Плюс кто-то что-то там нес про большую ответственность, осознанный выбор и все в этом же роде.
Насчет осознанного выбора ребята явно погорячились. Когда Гусев получал разрешение на пистолет, никто его не предупредил, что его данные автоматически заносятся в базу Черной Лотереи. Сам виноват. Потому что надо законы читать и тщательнее такие вопросы прорабатывать.
Хотя… вряд ли бы это знание его тогда остановило. Шансы на то, чтобы быть отмеченным, были довольно малы. Примерно как и в любой другой лотерее. Десять человек в год в целом по стране… А оружием-то владеют десятки миллионов.
Очередной телефонный звонок.
— Машина чуть задерживается, — сказал Кац. — Но не волнуйтесь.
— Сорок минут осталось.
— Они успевают, — сказал Кац.
— Меня у подъезда уже ждут, — сказал Гусев.
— Понятно, — сказал Кац. — Сейчас вам перезвонит наш специалист, ему вес и расскажете.
Специалист перезвонил моментально.
— Васильев, — представился он. — Какова диспозиция?
Гусев изложил то, что услышал от Тунца.
— Рабочая ситуация, — сказал Васильев. — Но нам прорываться все равно не придется, мы уже в двадцати минутах.
— А что за задержка была? — поинтересовался Гусев. — Колесо меняли?
— Типа того, — сказал Васильев. — Подбором снаряжения занимались.
Гусев понадеялся, что они успеют до начала. Или на то, что их внушительный вид отсудит современных охотников за головами, и в бой они не полезут. Потому что если полезут, то это именно бой и будет. Слишком уж много народу собралось поучаствовать, чтобы называть это дело обычной перестрелкой.
Машин у подъезда стало больше. Местные торопливо сваливали подальше от потенциального театра военных действий, а охотники продолжали прибывать.
Сидение на месте начало Гусева нервировать. Он еще раз проверил свой пистолет, сунул в кобуру, рассовал по карманам запасные обоймы. Так, что еще? Бронежилет бы не помешал, так где его взять-то?
— Ваш номер прослушивают, — сообщил Гусеву Васильев при очередном звонке. — Нам преградили дорогу.
— Проблемы?
— Пока не стреляют, проблем нет, — сказал Васильев. — Есть мелкие неприятности. Мои ребята сейчас расчищают путь.
— Чем преградили-то?
— Мусорный бак, пара машин, — сказал Васильев. — Думаю, что объезжать нет смысла — там тоже будут баррикады. Прорвемся здесь.
— Угу, — сказал Гусев.
Становилось все тревожнее. Судя по всему, взялись за него достаточно серьезно. Телефон отслеживают, номер прослушивают, дороги перегораживают… Почему же людям спокойно жить не хочется?
Когда до начала охоты осталось пятнадцать минут, позвонил Тунец.
— Не передумал еще?
— Минут через пятнадцать спроси, — сказал Гусев. Отказываться от запасного плана в такой ситуации было бы неразумно. — Тогда и скажу.
