— Угу, интимная, — проворчала она, — Меня еще раз поимели. Я сказала Журо, что должна заявить в Верховный суд. Несмотря на то, что это мои коллеги… Ну, ты понимаешь?
— Понимаю. Ты права.
— Нет! Я ни хрена не права! Он сказал: «Не парься, телега уже в суде, 1 марта начнется процесс». Типа, подробности на сайте суда.
Микеле провел указательным пальцем по коже ее спины, как бы нарисовав большой вопросительный знак.
— Ну и что? Тебе же лучше. Не надо разрываться между Хартией и коллегами.
— Так–то оно так… — сказала Чубби, — Но, вообще–то, я нахалка, в такую чудесную ночь загрузила тебе мозги своими делами, которые ты терпеть не можешь.
— Это нормально, — возразил он, — Мужчинам моего возраста биомедицина рекомендует равномерно распределять нагрузку между хером и головой. Это способствует…
— Я рада, что мы все делаем по науке, — перебила она, — Но как ты догадался раньше меня?
Микеле провел ладонью по ее спине – от лопаток до крестца и обратно.
— Ты профи. Тебе мешали служебные стереотипы, а мне — нет. Знаешь анекдот про игры?
— Расскажи.
— Ну, обычно его рассказывают так, — начал он, — Белый шахматный король выстраивает свою армию. Впереди восемь пешек, позади на флангах ладьи, кони и слоны, а в центре — он сам с королевой. Армия ждет приказа к наступлению, но черные почему–то начинают первыми, и одним ходом снимают с доски весь белый центр: пешки D2 и E2, королеву и короля. Слон C1 спрашивает слона F1: какого хрена черные играют не по правилам?
Тут Микеле сделал многозначительную паузу. Чубби, войдя в роль слона C1, повторила:
— Так какого хрена черные играют не по правилам?
Микеле улыбнулся и ответил за слона F1.
— Черные правы, а наш король – идиот. Он построил нас на дорожке для боулинга.
…
88 — ГЕРОЙ–Подпольщик и Воин–Освободитель.
Дата/Время: 27–28 февраля 23 года Хартии. Утро. Место: Канада, Новая Шотландия, Галифакса. Таунхаус в субурбе, квартира мисс Ронеро.
Музыкальная фраза из клавесинной мелодии сообщила о вызове online.
Жанна Ронеро, с неохотой, отложила журнал «National Geographic Review» и бросила взгляд на всплывшее на экране компьютера окно индикатора точек вызова.
«S 2:38, E176:50 Арораэ, Меганезия, округ Вест–Кирибати».
Странно… Жанна была на атоллах Пальмира и Кэролайн, в Ист–Кирибати, но до Вест–Кирибати, левее т.н. Линии перемены дат, у нее «весла не дошли» (как говорят канаки).
«Там, как обычно, лето», — подумала она, посмотрев за окно. В тусклом свете фонаря, медленно и изящно падали снежинки, постепенно накрывая белым пушистым одеялом дорожку, расчищенную Жанной в ходе послеобеденной зарядки.
Музыкальная фраза повторилась.
— Amigo Педро! — сказала Жанна, обращаясь к большому (размером с голову среднего европейца) круглому кактусу, стоящему на специальном высоком треножнике у окна, выходящего на юг, — Представляешь, о нас с тобой узнали в еще какой–то точке этого маленького шарика, который в шутку называется планетой. Ручаюсь, что я не была на этом Арораэ.
Клавесин сыграл в третий раз. Жанна хмыкнула, дотянулась до валяющейся на столе «мышки» и щелкнула значок «ответить». На экране немедленно развернулась картина холла–террасы небольшого отеля в океанийском стиле. Посреди экрана располагалось довольно симпатичное, но очень удрученное лицо северянки–европейки лет 25.
— Hello, Жанна! Это Хелги Сонстром, «CSTV», Гаага, Нидерланды. Мне дал ваш адрес Касси Молден, «Reporters sans frontiers» из Сиэтла. Он сказал, что вы можете помочь. Понимаете, я попала здесь в непонятную ситуацию… Просто ужасную, если честно.
— Стоп, Хелги. Давайте конкретно: что случилось?
— В том–то и дело, что я не знаю! – расстроено ответила та.
Жанна вздохнула и покачала головой.
— Если ситуация ужасна, то вы уж точно знаете, чем именно она ужасна. А если вы не знаете, то, видимо, ничего ужасного с вами не происходит.
— Понимаете, на меня здесь смотрят, как на врага. Я просто боюсь. Тут у людей столько оружия… Я даже обратилась к полисмену, но он пожал плечами: мол, мисс, вас никто пальцем не тронул, чем вы недовольны? Герр Эйнфогел боится выходить из отеля без охраны. Ему дали каких–то двух военных. Но он официальное лицо, а я… Я никому не давала повода для ненависти. Мы прилетели только вчера вечером…
— Еще раз, стоп! Кто «мы» и кто такой герр Эйнфогел?
— Вы что, не знаете о процессе Штаубе? – удивилась Хелги.
— Не знаю. Я только позавчера прилетела из Гайаны, и целый день отсыпалась, а сейчас меня больше всего волнует, как бы не схватить насморк от резкой перемены климата.
Девушка на экране провела ладонью по лбу, стирая капельки пота (у нее тоже были проблемы с резкой переменой климата), и растерянно произнесла.
— А… Так вы не знаете даже про теракт в Индийском океане, про гибель эмира Сарджа, про дело в Международном трибунале…
— Я знаю, что Ндунти грохнул Аль–Аккана, — ответила Жанна, — но ни про какое дело…
— Эмира грохнул Штаубе, – перебила Хелги, — И сейчас Гаагский трибунал требует его выдачи из Меганезии. Сюда на Арораэ прилетел офицер международной прокуратуры, Курт Эйнфогел, а наша редакция добилась, чтобы меня взяли на суд, как независимого обозревателя. Но я не официальное лицо, у меня нет совершенно никакой защиты!…
— Минутку, — в свою очередь, перебила ее Жанна, — я гляну кое–что…
Она открыла на экране, в новом окне, новостную ленту «LantON–line», и сразу увидела блок–обзор: «Space–bomber Герхард Штаубе. Пролог к судебной заварухе». Благодаря привычке к быстрому чтению таких блоков, она пробежала его глазами минуты за две. Ситуация не то, чтобы прояснилась, но хотя бы общий смысл был ясен…
— Значит, теперь послушай меня, Хелги. Если ты в команде офицера прокуратуры — это одно. А если ты сама по себе — это другое. Так который из двух вариантов – твой?
— Слушай, ты не понимаешь! Я прилетела просто делать независимый репортаж! Но мы только сошли с трапа, а вокруг уже была толпа людей. Они выкрикивали оскорбления. Они держали плакаты. Не хочу повторять те пакости, которые там были написаны… и нарисованы. Мне было просто тошно, как будто меня облили помоями…
— Я как раз смотрю фото этой встречи, — сказала Жанна, — Про тебя, кажется, ничего не написано и не нарисовано. Что ты переживаешь? Тебе просто надо дистанцироваться, понимаешь? Показать, что ты сама по себе, а не с этими международными уродами… Тьфу, в смысле, прокурорами, ну, ты поняла.
