"Плод" издаёт дикий визг, разворачивается и ловко царапает меня когтистой лапой. Я сижу в столбняке, а неведомый зверь, перебирая всеми шестью лапами, подобно древесной ящерице либо хамелеону, перелезает на другую ветку, потоньше и повыше, где и сворачивается в чешуйчатый шар, зацепившись хвостом и повиснув.
– А ты говорила - нету тварей…
Ирочка хохочет долго и звонко, и я невольно сам смеюсь.
– Это же ночной садовник. Очень полезный зверёк, выведен генетиками на основе дикого плодожора. Очень давно уже, больше двух тысяч лет назад. Днём они спят, а ночами уничтожают всяких вредителей да заодно и очищают лес от перезрелых плодов. Да что там, они фактически и ухаживают за всем этим - Ирочка обводит рукой вокруг - А иначе никаких рук не хватило бы, что ты!
Да, я что-то такое вспоминаю - видел мельком в ихнем учебном фильме. Когда первые римские легионеры ещё только пробовали свои мечи на ближайших соседях, эти и им подобные зверюшки уже вовсю трудились на этой планете, медленно, но неуклонно превращая бескрайние дикие джунгли в роскошные сады.
– А почему не роботы?
– А потому что. Всякая техника, мой милый…
– Да-да, я помню. Всякая техника по сути своей протезы, и где можно, надо обходиться без неё.
– Умник ты мой - смеётся Ирочка. Вдруг настораживается - Погоди-ка… Слышишь?
Я тоже прислушиваюсь. Где-то тоненько скулит-пищит неведомая зверюшка. И я даже ощущаю исходящую из ветвей волну одиночества и животного горя. Нет, здорово-таки я продвинулся в области телепатии.
Моя жена не раздумывает, с шумом срывается с ветки, летит на звук. Минута, и она возвращается, прижимая к груди маленького зверька, некую помесь обезьянки с курицей. Зверёк четырьмя лапками вцепился в Ирочку, да вдобавок прижался полураспущенными крыльями.
– Смотри, это же детёныш (певучее слово, и я понимаю) летучей сони! Надо же, потерялся. Эти зверюшки домашние, между прочим. Откуда он взялся?
Я рассматриваю зверька, а он, в свою очередь, таращится на меня большими круглыми глазами. Радужные крылья, и кричаще-разноцветная шёрстка на туловище. Нет, я не прав - это не помесь обезьянки с курицей, скорее с попугаем. Детёныш больше не скулит, успокоился, почувствовав защиту.
Я чувствую-ощущаю, как Ирочка твердеет, принимая решение.
– Всё, Рома. Он будет жить у нас.
– Я всегда любил кошек, правда. А уж летающая макака - предел мечтаний.
– И не смешно вовсе. Я назову его… да, точно. Я назову его (певучее слово) Нечаянная радость.
Услышав это, зверёк с видимым облегчением облегчился. Вот вам и первая радость…
– Поду-умаешь! - Ирочка передаёт мне свою авоську - Тащи обе сетки, вот так. Донесёшь?
– Должен - я прикидываю вес. Ничего…
Между тем в лесу становится ощутимо темнее, откуда-то появляется и густеет сизый туман.
– Ого! - спохватывается моя супруга - Мы провозились, сейчас стемнеет мигом, быстрее летим домой!
…
Мы сидим на краю, обнявшись. Должно быть, наши свисающие пятки отлично видны соседям снизу, но соседи молчат - ангелы вообще народ деликатный. Кстати, почему при полном отсутствии наружных стен мы не слышим ни звука от соседей?
"Потому что звук гасится шумозащитой. И нас не слышно, кстати. Не отвлекай меня, пожалуйста. Мне так хорошо…"
Да, действительно. Я чувствую-ощущаю, что моя жена в данный момент близка к состоянию полной нирваны. Дома, на родной планете, в родных стенах, да ещё в объятиях родного мужа…
Честно говоря, мне всё здесь весьма любопытно. Правда, закат мы проморгали - пока летели домой, солнце юркнуло за горизонт с неприличной для светила поспешностью, и тут же наступила темнота, будто повернули выключатель, так что наша первая трапеза превратилась в ужин "при свечах", то есть при искусственном свете. Нечаянная радость, плотно перекусив, немного попорхал по комнатам, исследуя своё новое жилище, а затем устроился на стенной икебане - облюбовал себе ночлег, значит - свернулся в клубок, накрывшись крыльями, и затих.
"Теперь он будет спать всю ночь. Летучие сони вообще очень много спят"
"Да? Замечательный зверь! Я очень люблю домашних животных, когда они спят"
Ирочка смеётся, укоризненно качая головой.
"Какой ты всё-таки безобразный… Меня ты тоже больше любишь, когда я сплю?"
В ответ я тянусь к ней, целую.
"Тебя я люблю всегда"
Собственно говоря, здешняя ночь тоже хороша. Ох, до чего хороша! Мне повезло - я увидел райскую ночь сразу во всём великолепии.
Я уже знал, что планета имеет три естественных спутника. Дальний спутник, астероид поперечником в полсотни километров, выглядел совсем крохотным, вдесятеро меньше земной Луны, хотя и находился гораздо ближе. Средний спутник был побольше, диаметром километров сто пятьдесят, но и он сильно уступал ночному светилу Земли по великолепию. Но вот ближайший спутник… Он находился на столь низкой орбите, что обгонял и без того бешено вращавшуюся планету в своём орбитальном беге, подобно спутнику Марса Фобосу. Будь он чуть побольше, тяготение материнской планеты просто разорвало бы его на мелкие куски. Но этот спутник - всего лишь гранитная глыба в неполных два десятка километров, он слишком мал для того, чтобы стать жертвой тяготения планеты. И вот я с восторгом наблюдаю парад лун - две неуклонно заваливаются на запад, а одна медленно, но упорно продвигается на восток. Приглядевшись, я даже различил форму этой маленькой упрямой планетки - крохотная, слегка вытянутая неровная картофелина, навсегда повёрнутая одним вытянутым концом к планете-хозяйке. А вокруг беспредельный космос, только звёзды тут не колючие немигающие иглы - переливающиеся разноцветные огоньки, смягчённые толщей влажной атмосферы, заметно более плотной, чем земная. И медленно угасающее тепловое свечение остывающего леса… Спасибо тебе, мама Маша, отдельное спасибо за мои теперешние чудесные глаза.
"Слушай, как красиво!"
"Нравится?"
"А разве может не нравиться такое?"
"Подожди, сейчас ты увидишь главное"
Небо на востоке медленно светлеет, будто там разгорается бледный колдовской огонь. Я уже понял…
"Да. Это восход Великой звезды. Сейчас… Вот сейчас…"
Словно ослепительный луч белого лазера полоснул по глазам. Я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, всё вокруг уже было освещено призрачным колдовским светом, и ослепительная белая звезда невероятной силы медленно, торжественно поднималась над горизонтом. Все прочие звёзды враз поблёкли и стушевались, и только несколько самых ярких ещё пытались спорить с восходящим светилом. Тщетно! Сила света этой звезды намного превосходила свет полной земной Луны, так что даже несовершенный человеческий глаз, наверно, смог бы уверенно различать цвета. Что же говорить о моём теперешнем зрении? И даже сам воздух приобрёл какую-то зеленоватую прозрачность. А над бескрайними лесными просторами уже стелились прозрачные полотнища тумана…
