Одновременно с этим письмом я пошлю вам хороший атлас реконструкций жизни животных в разные геологические эпохи. Он на чешском языке, но смысл его — в отличных картинках.
В общем мне экспедиция ваша нравится, и вы, по-видимому, — способные ребята. Ежели вас драить, по морскому выражению, не давать писать фантастических рассказов и вообще никаких пока, то толк будет.
Что до того, чтобы написать вам о главных событиях моей жизни, то, право, нет никакой возможности — в предотпускное время совершенно завален делами. Очерк обо мне вы можете найти в послесловии к книге “Великая Дуга” или же еще один очерк должен появиться в № 7 журнала “Знание — сила”. Ежели доклад (Речь идет о докладе, который я собирался прочесть в школе. — Г.П.) состоится позже августа, то как раз можно воспользоваться этим очерком. Еще один очерк напечатан в отдельном выпуске № 2 — “О литературе для детей”, издания Детгиза, Ленинград, 1957 (М.Лазарев), но в нем мало биографических данных.
С палеонтологическим приветом: И.А.Ефремов”
Не могу сказать, что наши палеонтологические находки оказались такими уж ценными — собственно, костей пситтакозавра мы не нашли. “В отношении своих “динозавровых неудач”, — писал мне А.К.Рождественский, — не огорчайся. Я ведь тоже проездил зря, и тут ни ты, ни я ничего не могли сделать, потому что костеносный горизонт под водой. Потом, ведь и никем не доказано, что там динозавров целыми вязанками насыпано. Мог быть один скелет, который и нашли в 1953 году. В целом же твоя поездка туда была удачной и поучительной, так что огорчаться не нужно”.
Что же касается Ивана Антоновича, он оставался самим собой — человеком, всегда готовым поддержать в тебе интерес к науке. Уже в январе 1958 года я получил от него открытку:
“Многоуважаемый Геннадий!
В этом году у нас будет большая экспедиция с палеонтологическими раскопками в бассейне р. Камы. Если Вы, смогли бы принять в ней участие, то было бы очень полезно. Напишите начальнику этой экспедиции Чудинову Петру Константиновичу (Кстати, автору, на мой взгляд, самого интересного исследования об Ефремове — “Иван Антонович Ефремов”, вышедшего в издательстве “Наука” в 1987 году. — Г.П.), что Вы хотели бы принять участие в экспедиции в качестве рабочего. Напишите ему, что Вы сможете приехать из Тайги за свой счет, а я пришлю Вам денег на дорогу. Сделать это надо не очень откладывая, чтобы иметь Вас в виду. Работы будут вестись с июня по август. Привет Вам и Вашим родителям.
И.Ефремов”.
И чуть позже новое письмо.
“Москва, 21.03.58.
Уважаемый Геннадий!
“Тафономию” нигде не сыщешь днем с огнем. Но среди старых оттисков я нашел так называемые “чистые листы”, оставшиеся у меня от корректур “Тафономии”. Здесь нет начала, т. е. фактического материала по местонахождениям, но зато все остальное — все закономерности и выводы — это все есть.
Сохраните эту корректуру, и если она Вам не будет нужна, — пришлите обратно. по заключениям Громова (предварительным, т. к. мало данных) Ваши находки (имеются в виду наконечники копий и стрел, обнаруженные нами в Шестаково. — Г.П.) — неолит, вероятно поздний, и останки мамонта не связаны непосредственно с этой стоянкой — видимо, они были в самом верху террасы Но есть что-то интересное в отделке копья, и вообще Громов считает нужным посетить стоянку снова какими-нибудь местными специалистами, с которыми он договорится. В общем, эта находка Ваша — полезное для науки дело.
В экспедицию к Чудинову обязательно старайтесь попасть, так как Рождественский в этом году никуда не поедет или будет работать вместе с Чудиновым.
С приветом — И.Ефремов”.
Надо сказать, раскопкам у озера Очер (сужу по свидетельству П.К.Чудинова) Иван Антонович придавал первостепенное научное значение — именно там, по его предположениям, следовало ожидать весьма интересную фауну ископаемых пермских позвоночных. Не случайно в том году собрались в поле весьма опытные палеонтологи — П.К.Чудинов, А.К.Рождественский, Л.П.Татаринов (будущий академик), наконец, первая (ныне покойная) жена Ивана Антоновича — палеонтолог Елена Дометьевна Конжукова. После дня, полного работ, и нелегких работ, жизнь в полевом лагере вовсе не утихала — тут же у костра, рядом с палатками, продолжались долгие разговоры, и не только о науке. Читались и пересказывались прочитанные книги (многое из прочитанного присылалось Иваном Антоновичем, который из-за болезни сам приехать на озеро Очер не смог — помню книги только что начавшего тогда печататься после долгого перерыва Александра Грина, роман Чэда Оливера, рассказы и повести Хайнлайна и Гамильтона, книгу Джима Корбетта), велись шумные дискуссии о недавно только переставшей быть лженаукой кибернетике, о ее создателе Норберте Винере, о первых официальных письмах, направленных против деятельности Лысенко, разоблачающих эту деятельность… Именно тогда, у вечерних костров, получил я и первое истинное представление о фантастике — как о литературе, главным объектом которой был и остается Человек. Казалось бы, до чего простая мысль, но, вот странно, далеко не каждый приходит к ней простым путем, ведь и сам Иван Антонович в беседе с известным нашим литературоведом Е.П.Брандисом, впоследствии опубликованной в журнале “Вопросы литературы”, признавался: “…В то время я еще разделял кощунственное мнение, что самое главное — интересные приключения, удивительные факты, а люди, сами по себе, — ерунда. Меня в первую очередь занимало событие, а характер человека я рассматривал как нечто второстепенное”.
Как деталь отмечу: именно под Очером был найден впервые череп хищного дейноцефала, того его вида, что впоследствии был назван в честь Ивана Антоновича “Ивантозавром меченосным” (Ivantosaurus ensifer).
Мощный широкоплечий человек с сильными большими руками, чуть растягивающий слова, неожиданно при этом ироничный — таким я увидел Ефремова в Москве, куда попал как бы в поощрение своих палеонтологических интересов. К сожалению, уже давала себя знать болезнь сердца — виделись мы реже, чем мне того хотелось. Жил я в здании Палеонтологического музея АН СССР, в бывших конюшнях Нескучного сада — место весьма экзотичное. В одном зале возвышались гороподобные скелеты динозавров, в другом стыли в вечном молчании парейазавры и иностранцевии; в зале млекопитающих можно было подробно осмотреть череп вымершего бизона, знаменитый тем, что лоб его был украшен круглым сквозным отверстием более сантиметра в диаметре. Кто мог охотиться на этого зверя в минувших эпохах!.. Думаю, связь этого черепа с повестью Ивана Антоновича “Звездные корабли” несомненна.
