Следует иметь в виду, что никакая новая устойчивая мораль не может сформироваться на пустом месте. Постоянная времени, характеризующая стабильность этики, вообще достаточно велика, ибо в основании этики лежат традиции, последние же аккумулируют опыт жизни людей в социуме. Будучи заложены однажды, традиции определяют характер этических норм на сроки, заведомо большие жизни одного поколения. Следовательно, этические нормы при подготовке и в процессе полета останутся приблизительно теми же, что и на Земле, но условия жизни в экспедиции будут принципиально отличными. Как разрешится это противоречие, прогнозировать невозможно.
Переходя к анализу возможности разрешения технических проблем, следует прежде всего решить вопрос о выборе оптимального носителя экспедиции, а именно, будет ли это искусственный объект, либо объект…".
Здесь текст обрывался. Я машинально перевернул страницу и не обнаружил под ней ничего. Потом тряхнул головой, избавляясь от ощущения, что меня бессовестно надули.
– Прочитал? – осведомился Гиря. – Верни документ.
Я исполнил указание. Петр Янович аккуратно вложил листы в свою синюю папку, щелкнул застежками и направился к сейфу.
– И это все? – обиделся я.
– Пока – все. А там посмотрим, – сказал он, закрывая сейф и возвращаясь к месту постоянной дислокации.
– Куда посмотрим?
– На твое поведение.
– А у меня всегда примерное. И впредь таким останется.
– Вот когда оно останется, тогда и посмотрим, – подытожил Гиря. – А тем временем продолжим. Вопрос первый: что скажешь?
– Да что тут скажешь.., – я выдержал паузу, понимая, что говорить придется, и не понимая, что именно придется сказать.
– Ну, так, вообще… Как тебе показался автор?
– Автор – человек широких взглядов. Для него, судя по всему, заглянуть в будущее на пару тысячелетий – раз плюнуть. Но, однако, на сумасшедшего он не тянет. Да и вообще, создается какое-то ощущение безличности… Меморандум, или нечто в этом роде. Протокол о намерениях, или отчет по результатам осмысления. Короче, деловая бумага.
– А! Вот! – Гиря ткнул в меня пальцем. – Ты посмотри, что он здесь предсказывает, этот Нострадамус. И какова степень уверенности. Просто жуть берет! Мы тут, понимаешь, сидим, развиваемся как умеем, и знать ничего не желаем. Но вот наступает светлое будущее, и что же мы видим? Марс объявляет войну Земле, а Луна сохраняет нейтралитет. Это что – порядок?!
Гиря для пущего блеска выпучил глаза и продолжил:
– Ну, ладно, я-то помру, а ты-то – останешься. С тебя и спросят потомки. Где, спросят, ты был, сукин сын, куда смотрел?.. Так что, давай, брат, шевели спином.
Последнюю часть своей речи Гиря произнес с особым пафосом. Я, со своей стороны, втянул живот и соответствовал моменту всеми прочими частями тела.
– Ладно, – сказал он, оценив мои старания на "удовлетворительно, хотя и весьма посредственно", – повеселились мы всласть. Теперь по существу момента. К этим бумажкам можно относиться двояко. С одной стороны, мало ли кто и что напишет. Но это, так сказать, с лицевой стороны. А вот с изнанки все выглядит совершенно иначе. Например, он, этот писатель, абсолютно уверен в своей правоте. Из каких, спрашивается, источников он черпает свою уверенность? А степень уверенности такова, что впору караул кричать. Другое то, что у меня лично возникает ощущение, сходное с ощущениями тех самых поляков, которых Ванька Сусанин завел невесть куда, да и бросил на съедение волкам. Данный документ я воспринимаю как некое руководство к действию. Кто-то должен что-то начать делать. Кто и что? Ясно, что именно: готовить межзвездный перелет. Вопрос: он его уже готовит? Если нет, то почему? А если да, то почему мы с тобой об этом ничего не знаем? Это плохо. Но много хуже, если мы об этом знаем, но не догадываемся. Я понятно излагаю?
– Вполне, – сказал я озадаченно, – и даже несколько более того.
– Более чего? – язвительно осведомился Гиря.
– Более того, что вполне, – ответил я напропалую, совершенно не понимая, к чему он клонит.
– Надо понимать так, что вполне у тебя наполнено весьма слабо. И это очень плохо, – Гиря погрозил мне пальцем. – Выражаю тебе свое административное неудовольствие. Смотри, например, что он пишет: "искусственный объект, либо объект…".. Искусственный объект – это мне понятно, и тебе, надеюсь, тоже. А что означает запятая и далее по тексту? А – я спрашиваю?
– Вероятно, естественный, – я пожал плечами.
– Возможно. И где он, этот объект?
– А, этот-то? Ну, скажем, это какой-нибудь астероид.
– Понятно. Они в него залезут, и полетят в "неопределенно длительный" полет. Хорошая мысль! Просто на удивление свежая…
– Издеваетесь, Петр Янович, – обиделся я. – Режете на корню ростки мыслей.
– Да не режу я их, не режу! – Гиря махнул рукой. – Ведь если они собрались лететь, то нам следует выяснить, как там у них насчет безопасности. Мы ведь отдел безопасности?
– Ну, вообще-то, да…
– Не вообще-то, а да. Разболтался ты… Так вот, я тебе официально сообщаю, что автором сих документов является Сомов Владимир Корнеевич, ранее упоминавшийся, и, если можно так выразиться, означенный.
– Отец вашей снохи?
– Именно.
– А чем отец вашей снохи отличается от всех иных?
– Ну, это длинная история. Как-нибудь расскажу. Да ты ее, в основных чертах, знаешь, только не догадываешься… Будь это любой другой индивидуум, я бы даже не чихнул. А так – извини-подвинься. Скажу больше, оба документа датируются прошлым десятилетием, и воды с тех пор утекло вполне достаточно, чтобы снарядить какой-нибудь астероид. С Сомовым я беседовал неоднократно, и всякий раз он подозрительно часто пожимал плечами и на что-то намекал. И подозрительно часто куда-то пропадал. Вот я и нервничаю насчет его безопасности. Теперь более понятно?
Я уклонился от заверений и пожал плечами.
– Вот! – сказал Гиря. – И ты туда же. И Сюняев. И Кикнадзе. И еще кое-кто. И я тоже могу пожать плечами. Но я этого не делаю, а беру тебя за хобот и даю боевое задание. А сам буду каяться, что не дал его гораздо раньше.
– А именно?
– А именно. Ты у нас статистик и считать умеешь. Я полагаю, что со временем именно ты начнешь методично изучать все наши материалы за последние лет двадцать, а точнее, все, начиная с материалов по аварии на "Вавилове". Ты попытаешься установить следующее. Допустим, кто-то затеял куда-то лететь. Как бы он мог это сделать, не вызывая моего неудовольствия? И с кем в сотоварищах? Это в идеале. Это, так сказать, твоя сверхзадача. А вообще хотелось бы выловить все загадочные явления на космических трассах. Например: кто-то куда-то летел, а прилетел совсем в другое место, где его вовсе не ждали, но решили: черт с ним, пусть тут сидит раз уж прилетел. Или: что-то бесследно исчезло, но выяснилось, что и без него всем неплохо. Или: что-то объявилось там, где его не ждали, но не отправлять же назад, пусть пока тут полежит. Вообще, все мало-мальски подозрительное в контексте наших рассуждений. Ты меня понял?
