– Ты, я вижу, хочешь сделать ей хорошее кровопускание.
– А ты разве нет?
– ДС ей уже сделало довольно обширное. Шутка ли – пять тысяч разгромленных вилл. Свыше двадцати тысяч убитых. Это же черт знает что!
– Это ещё крайне мало. Элита скоро опомнится, поймёт, в чем дело и откуда ветер дует, и тогда… тогда мне и тебе тоже не поздоровится.
Император поёжился.
– Вот я и говорю, – заметив его движение, продолжал Дик, – тут полумерами ничего не сделаешь. Надо ударить так, чтобы потом лет сто они не пытались оспаривать власть императора.
– Откуда у ДС бластеры? Ведь их нет даже в армии.
– По-видимому, трофеи. Ведь бластеры находятся у элиты. Каждый имеет его в качестве личного оружия. Конечно, не все, а только высшего разряда. Я смотрел списки разгромленных вилл и подсчитал, что у ДС теперь около тысячи бластеров. Это внушительная сила. Полиция, естественно, против них бессильна.
– Что ты предлагаешь?
– Либо предложить элите самой сформировать из своего числа отряды и бороться с ДС, либо пусть уступят бластеры на время полиции.
– А в наших арсеналах нет бластеров?
– Ты же знаешь, что элита тогда добилась исключительного права на владение этим оружием.
– Моя охрана…
– Всего каких-нибудь двести штук. Мелочь! Да я и не могу использовать их, не поставив тебя под угрозу. Нет! Решительно невозможно использовать бластеры охраны.
– Я и не думал тебе их предлагать! Ты что? Я только хотел сказать, что у охраны тоже имеется это оружие.
– Которое и даёт тебе гарантию от случайных авантюр со стороны элиты.
Император снова поёжился.
– Ты думаешь, что они способны на это?
– Кто знает, – пожал плечами Дик. – Если им дать опомниться, то вполне возможно. Уже сейчас, после ареста их лидеров, некоторые из них зашевелились. Я бы посоветовал тебе удалить с Гавай большую их часть.
– Но здесь-то они не имеют оружия. Это запрещено.
Дик усмехнулся и покачал головой.
– Ты думаешь, его можно завести нелегально?
– Запросто! Я почти уверен, что оно здесь есть.
– Тогда… тогда…
– Что?
– Произвести обыски и найти!
– Для этого пока у нас нет сил. Необходимо вызвать на острова наиболее преданные части.
– Ну так вызови!
– Слушаюсь! – поклонился Дик, чтобы скрыть появившийся в глазах торжествующий блеск. Но император и не смотрел на него. Он охватил голову руками и склонился к столу.
– Боже мой! – простонал он. – Как я устал!
– Охотно верю. Такое напряжение, – сочувственно и мягко проговорил Дик.
– Но все-таки, как я держался на совете, а?
– Великолепно! Представляю, сколько сил и нервов это стоило. Особенно, когда начался всеобщий вопль.
– О, как они вопили! Как они вопили! У меня до сих пор в ушах стоит.
– И заметь, больше всех, кто обозначен в этом списке, – Дик опять указал на сафьяновую папку. – Как-будто чувствовали.
– Или поняли, что их планы провалились, – поддержал император.
– Конечно! Именно поэтому! Я не подумал…
Император с наслаждением потянулся, как человек, только что успешно закончивший тяжёлый труд.
– А знаешь. Дик! Не развлечься ли нам по этому поводу?
– Пожалуй, – согласился Дик, которому не хотелось оставлять сегодня императора без присмотра. – Я только пойду проверю караулы.
– Приходи в малый бассейн. Я скажу главному евнуху, чтобы тебя пропустили.
– Непременно приду, – пообещал Дик и, поклонившись, вышел.
– Во дворец никого не впускать и никого не выпускать, – приказал он начальнику караула. – Усилить охрану. Связь с внутренними покоями отключить.
Он подошёл к телефону и набрал номер полиции.
– Как прошла операция? – спросил он и, получив ответ, повесил трубку. Затем набрал ещё один.
– Послушай, мальчик, – обратился он к кому-то на другом конце провода. – Сегодня ночью будь внимателен. Если будут выходить из дома, задерживайте до утра. Утром я буду на месте. Что? Безразлично, кто будет. Да! Уже объявлено. И ещё! Свяжись с портами на всех островах. Ночью никого не выпускать. – Он повесил трубку и облегчённо вздохнул. Направился было к выходу, но вспомнил, что его пригласил император, досадно крякнул и вернулся.
– Послушай, Павел, я так больше не могу, – Олаф с остервенением швырнул на диван бластер и плюхнулся в кресло.
Павел отложил в сторону только что вытащенные из вскрытого сейфа документы, которые он ещё не успел просмотреть, и вопросительно взглянул на Олафа.
– В чем дело, старина, что тебе не нравится?
– Все не нравится! Все!
– Все – значит ничего. Не можешь ли конкретнее?
Павел догадывался о причине недовольства своего соратника. Его самого беспокоило положение дел, вернее, их результаты. Все поворачивалось как-то не так, как ему хотелось. Он искал ответ на мучившие вопросы, но не находил. Появилась тягостная неопределённость.
– Вот видишь, – прерывая затянувшееся молчание, сказал Павел. – Ничего конкретного ты не можешь предложить.
– Хорошо, я задам тебе один вопрос: для чего мы все это делаем? Вернее, для кого? Мы громим виллы и усадьбы. Я уже сбился, какая эта по счёту. Не говорю о тех подонках, которых мы отправили к твоему старому знакомому Генриху. Туда им и дорога. Но что мы видим? Мы врываемся, освобождаем людей, которые не понимают, зачем мы пришли и что им теперь делать после смерти хозяина. Кто будет кормить их? Я уже не говорю о полудебилах с подрезанными мозгами. А что делать с этими девицами, которых мы лишили хозяина? Они ничего не умеют делать. Оставить на произвол судьбы? Что с ними будет? Их тотчас заберут в бордель или, ещё хуже, подрежут мозги и отправят на фабрику. Взять их с собой? Но мы сами чаще голодаем на своих базах, чем наедаемся досыта, едва обеспечивает питанием детей, освобождённых из школ.
Скажи, у тебя есть программа или хоть какая-то реальная конечная цель? Или ты думаешь вот так мотаться от одной виллы к другой? Скажи, что это нам даёт? Мы, правда, приобрели немало оружия, денег, ну а дальше что? Что дальше?
– Ты все сказал?
– Все.
– Тогда ответь мне на один-единственный вопрос: чем наши нынешние действия отличаются от прежних? Почему ты тогда ничего не говорил, не протестовал, а напротив, сам первым шёл на любое, самое рискованное дело?
Дверь отворилась и вошла Ирина. На ней был защитного цвета комбинезон. Светлые волосы убраны под берет, в руках бластер.
– Ребята спрашивают, когда мы уходим? – обратилась она к Павлу. – И что делать с девушками?
– Подожди, сейчас решим. Я ещё не просмотрел бумаги. Тут есть, кажется, интересный документик для нашего друга Дика.
– Можно подумать, что мы работаем на Дика, – раздражённо вскинулся Олаф.
