Я сидел на кушетке и наблюдал за тем, как доктор рассматривает снимки моего мозга на большом плоском мониторе компьютера.
— Что-то не так? Я видел вас за стеклом.
Мелвин повернулся ко мне и натянуто улыбнулся:
— Ничего серьезного. Ни опухоли, ни гематомы.
— Тогда почему вы так взволнованны? — поинтересовался я.
Отец сначала расхаживал по комнате, а потом остановился и посмотрел на снимки.
— Мы не совсем уверены, в чем проблема.
Мелвин надел мне на руку манжету прибора для измерения давления и вставил в уши стетоскоп.
— У тебя низкое давление и обезвоживание.
— И поэтому вы так растерялись? — Мне очень нужно было получить ответы на все вопросы — мои и Адама, но сейчас они явно пытались обмануть меня.
Доктор Мелвин убрал стетоскоп в карман халата и посмотрел на отца, который едва заметно кивнул.
— Мне нужно задать тебе несколько вопросов, прежде чем я смогу поставить диагноз.
— Хорошо, — согласился я, немного подумав.
Мелвин показал в правый угол первого снимка.
— Вот эта зона была активна во время сканирования, что свидетельствует о том, что… возможно…
— Что? — спросил я, ухватившись за его слова.
— Ну, это необычно и может объяснить некоторые твои симптомы.
Как, например, то, что я попал в прошлое на два года назад и застрял в нем? Это считается медицинским симптомом?
— Это необычно и… отличается от других снимков моего мозга, которые вы делали?
— Да, — ответил отец.
— Может быть, причина в том, что я стал старше. — Даже… намного старше.
— Тебе когда-нибудь казалось, что ты… потерял память? — Я видел, что он очень осторожно подбирал последние два слова. — Не просыпался ли в каком-нибудь месте и не мог вспомнить, как там оказался?
— Да ладно, не пугайте меня.
— А как насчет зрительной памяти? Ты можешь дословно запоминать страницы из книг или, возможно, адреса, или карты? — спросил Мелвин.
— Я должен уметь это делать?
— С твоей генетикой такое возможно…
Отец громко закашлял.
— Извини, я имел в виду, что это возможно при активности этого участка мозга, — поправил сам себя Мелвин.
Хотелось бы сохранять полное спокойствие, чтобы осторожно подбирать слова, но сегодня это было невозможно.
— Что это за участок мозга? Не нужно считать меня полным идиотом, я ведь изучал анатомию и физиологию.
— Где? — одновременно спросили они.
О, боже! Это ведь было в колледже.
— Гм, это, скорее, был семинар. В течение одного дня… И, честно говоря, я оказался там, когда прогуливал тест по алгебре…
Отец повернулся и внимательно посмотрел на меня. Его лицо выглядело напряженным.
— Послушай, Джексон, — вдруг сказал он, — ты приемный ребенок. Как и Кортни, но это и так очевидно. Я никогда не рассказывал тебе об этом, но и повода серьезного не было. До сегодняшнего дня.
Мне было непросто изобразить потрясение. К тому же я практически не сомневался, что отец бросил эту бомбу, желая отвлечь меня после того, как Мелвин обмолвился о моей генетике. Он был большим специалистом по секретам и легко мог почувствовать, что я лгу. Поэтому я решил не притворяться, что я в шоке, а действовать по-другому:
— Гм… Да, пап… Я уже давно догадывался об этом.
— В самом деле? — удивился Мелвин.
— Ну… мы совсем не похожи и… — Я не мог больше ничего придумать, потому что другой вопрос занимал все мои мысли. — А история о том, что моя мать умерла в родах… это правда?
Отец покачал головой:
— Не совсем. Мне очень жаль, что я не рассказал тебе об этом.
Теперь мне казалось, что я сделал шаг назад. Ведь я уже был в курсе, что он мне не родной отец, а теперь еще выяснилось, что я знаю о своей матери гораздо меньше, чем думал.
Мелвин сел рядом со мной и обнял меня так, как будто я был маленьким ребенком, которого обидели. Мне даже показалось, что он вот-вот откроет ящик стола, достанет леденец и подарит его мне.
— Джексон, ты должен понять, что… у нас нет информации о состоянии здоровья твоих родственников. Как врач, при постановке диагноза я всегда принимаю во внимание медицинский анамнез членов семьи.
Он только что вслух подтвердил, что у меня нет настоящей семьи, а такое непросто услышать. Существовал ли на свете еще хотя бы один человек с такими же способностями, как у меня? Или я — нелепая ошибка природы? Мальчик, которого когда-то подобрали на обочине дороги.
— То есть… вы полагаете, что мозг кого-то из моих родственников проявлял такую же странную активность, как мой?
— Не в точности такую, как у тебя, но похожую.
К моему удивлению, отец забыл об осторожности и, бросив на Мелвина пронзительный взгляд, заявил:
— Нет, у него нет с ними ничего общего. Я уже многие годы твержу тебе это.
И, выйдя за дверь, захлопнул ее за собой. Мелвин некоторое время смотрел ему вслед, а потом с вытаращенными глазами повернулся ко мне.
— Он знает моих настоящих родителей? — спросил я.
Мелвин покачал головой:
— Он очень расстроен из-за… твоей сестры. Это я виноват — вызвал у него тяжелые воспоминания. У Кортни была очень редкая и агрессивная форма рака. А учитывая, что твоих родителей нет в живых и семейный анамнез нам неизвестен, мы не можем исключать вероятность того, что ты тоже носишь в себе этот ген.
Безупречная история! Плохо только, что в ней не хватает некоторых подробностей. Те люди из подземного отделения, которые знали меня, отца и доктора Мелвина, никак не вписываются в сценарий, который они пытаются сейчас разыграть! Отец и Мелвин использовали ту же уловку, к которой я сам неоднократно прибегал. Например, когда меня обвиняли в каком-нибудь серьезном проступке в школе или дома, я готов был признаться в мелком преступлении, чтобы отвлечь внимание от первоначального обвинения. И это всегда срабатывало.
— Мои биологические родители мертвы?
Доктор Мелвин хмуро кивнул:
— Мне очень жаль, но это так. Единственное, что мы о них знаем, — это то, что их нет в живых.
— Но когда… они умерли? Сразу после нашего с Кортни рождения? Сколько времени прошло с момента усыновления? Как долго я жил с ними? — я не мог остановиться и продолжал задавать вопросы один за другим.
Доктор Мелвин снова с беспокойством взглянул на дверь, но я не знал, надеется ли он, что отец сейчас вернется, или наоборот — не хочет этого. Тогда он мог бы рассказать мне кое-что еще. В конце концов он глубоко вздохнул и произнес:
— Я знаю только одно — вы с Кортни начали жить со своим отцом в одиннадцать месяцев.
