— Я знаю только одно — вы с Кортни начали жить со своим отцом в одиннадцать месяцев.
Одиннадцать месяцев… Получается, что почти целый год жизни, самый первый год, меня растил кто-то другой. Это ничего не меняло, но для меня почему-то было очень важным.
Мне хотелось задать ему столько вопросов, что у меня голова пошла кругом, и я был вынужден прилечь.
— Я плохо себя чувствую.
Мелвин налил в чашку воды и протянул ее мне.
— А почему не леденец? — спросил я.
Он улыбнулся и достал красную конфету из ящика стола.
— Полежи тут, а я пока схожу и поговорю с твоим отцом.
— Да, конечно.
Как только дверь за ним закрылась, я схватил телефон и принялся набирать сообщение Адаму.
Позже, когда мы с отцом ехали домой, он уже пришел в себя и извинился:
— Мне жаль, что тебе именно так пришлось узнать, что ты мой приемный сын. Я и сам погорячился. Доктор Мелвин очень увлекается научными теориями. И, мне кажется, иногда он забывает, что имеет дело с реальными людьми. Как бы то ни было, это имеет отношение скорее к Кортни, чем к тебе.
— Как всегда, — сказал я, сам не осознавая, насколько эта фраза была типична для семнадцатилетнего Джексона.
Отец долго и пристально смотрел на меня, а потом вышел из машины и протянул ключи Генри.
— Ты прав, Джексон. Кортни давно покинула нас, но ты рядом. Мне очень хочется, чтобы наши отношения стали прежними, но иногда я просто не в состоянии справиться с горем. Но я буду стараться. Обещаю.
Это что — новая тактика? Вызвать у меня чувство жалости, чтобы я перестал искать ответы и начал доверять человеку, который обманывал меня всю мою жизнь?
— Хорошо, пап.
— А теперь расскажи мне о той девушке, на которую ты пытаешься произвести впечатление. Я уверен, что ты не лгал, когда упомянул о ней.
Я тут же подумал о безопасности Холли и вспомнил предупреждение Адама о том, что не стоит втягивать ее в эту странную историю. Погрузившись в свои мысли, я прошел через парадную дверь и ответил отцу, не оглядываясь:
— Она бы тебе не понравилась, как мне кажется. И здесь особо нечего рассказывать. Мне нравится, что у меня есть работа.
— Как знаешь…
Судя по всему, он не поверил мне.
Услышав звонок, я взглянул на экран телефона — конечно же, это был Адам. Прежде чем ответить, я зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Привет, что стряслось?
Я рассказал ему о том, как отец пытался вызвать у меня сочувствие.
— Джексон, ты тоже можешь сыграть в эту игру. Что бы он ни скрывал, пусть почувствует себя виноватым.
— Отличная идея. Кто знает… может быть, он расколется.
— Хорошо, а теперь объясни мне, что стряслось и почему ты вдруг нарушил единственное правило, которое я установил для тебя?
Не могу сказать, что я стыдился своего желания повидать Кортни. Но все же я знал, что не стоило этого делать по нескольким причинам, и не хотел вдаваться в обсуждение случившегося с Адамом.
— Во-первых, ты установил для меня массу правил, и, во-вторых, я не сделал ничего из ряда вон выходящего. Просто решил нанести короткий визит кое-кому, а потом потерял счет времени.
Адам простонал в трубку:
— Я не шучу — ты должен вести себя более ответственно. И не допустить подобного снова. А я собираюсь составить новый список теорий, основываясь на том, что ты узнал сегодня.
— Хорошо.
— Да, кстати… Холли спрашивала, как твои дела, — добавил Адам, и я услышал, как он быстро застучал по клавишам, печатая что-то. — Первый раз она звонила около часа назад и еще минут за пять до нашего разговора.
Всего на несколько секунд я забыл обо всех перипетиях своей запутанной жизни и снова стал самим собой — Джексоном Майером. Обычным парнем, который обрадовался, что девушка, которая ему понравилась, проявляет к нему интерес. И хотя я намеревался вести себя осторожно и не слишком с ней сближаться, мне все равно было приятно это слышать. Она сделала меня счастливым… а сейчас это было нелегкой задачей.
Пятница, 12 октября 2007 года,
10 часов 00 минут
Я стоял напротив витражных окон Метрополитен-музея, смотрел на толпы проходивших мимо людей и уже начинал по-настоящему злиться на Адама. Ведь это он поднял меня с постели в три утра, прислав сообщение с текстом: «Встретимся у музея в девять тридцать… серьезный суперсекретный физический эксперимент… сумасшедшие ученые правят миром!»
— Ты даже не представляешь, как сложно узнать тебя в шапке!
Я резко обернулся и чуть не столкнулся носом с… Это определенно был не Адам.
— Холли? Что ты здесь делаешь?
— У нас экскурсия, — сообщила она с улыбкой и тут же показала глазами на большую лужайку рядом с музеем. — Но я сбежала, и ты будешь моим сообщником.
Должно быть, я выглядел совершенно сбитым с толку, потому что она рассмеялась.
— Я не могу… Я встречаюсь с Адамом.
Холли покачала головой:
— Адам сейчас спит на тригонометрии.
— Не может этого быть. Он должен прийти сюда, — возразил я, уже совершенно ничего не понимая.
На лице Холли внезапно появилось испуганное выражение, и, схватив меня за руку, она юркнула за статую.
— Извини, в эту сторону смотрел мистер Орман, мой учитель по театральному искусству. — Она снова взглянула на меня, и ее щеки слегка порозовели. — Адам не отправлял тебе сообщения. Это сделала я.
Ее признание потрясло меня. Неужели Холли сама предлагает мне авантюрное приключение?
— Ты отправила мне сообщение с телефона Адама в три часа утра?
— Угу, — подтвердила она. — Он помогал мне готовиться к зачету, и в итоге мы просидели над учебником всю ночь, а потом он уснул и… Я вспомнила, как ты рассказывал про Центральный парк. Что это твое любимое место…
Если бы так поступила Холли «ноль-ноль девять», я бы тут же поцеловал ее. Но это была другая Холли, поэтому, чтобы заполнить внезапно возникшую неловкую паузу, я принялся задавать вопросы.
— Твоя вечно беспокоящаяся за все мама разрешила тебе остаться на ночь у Адама? И ты не боишься проблем из-за того, что сбежала с экскурсии?
Она посмотрела на меня круглыми глазами:
— Я сказала ей, что буду ночевать у Джаны. Кроме того, мы ведь занимались. А в Нью-Йорк мама никогда не отпускает меня одну. Так что это мой единственный шанс. Так ты со мной или нет?
Я заметил, что она повернулась в сторону выхода, и понял, что улыбаюсь.
— С тобой, конечно.
Холли оглянулась на меня через плечо и тоже улыбнулась:
— А я была уверена, что ты догадаешься, от кого пришло сообщение.
