— А чем ситуация отличается теперь?
— Мы примерно добрались до Пика Хабберта. Нефти на планете ещё навалом, но производство не растёт, и следующего Северного моря что-то не видно на горизонте. Как результат, может повториться Великая Депрессия, только триггер будет по дефициту нефти, а не по пшенице.
— Я про Пик Нефти слышу уже лет двадцать, а он всё не наступает.
— Некоторые думают, Пик Хабберта уже наступил. Мы его увидим в зеркале заднего вида, лет примерно через десять… Извините, Эндрю, забыл вас предупредить: надо заехать в «Хоум Депо».[66]
— Срочная покупка?
— Несколько мешков древесного угля.
— Собираетесь сегодня жарить барбекю?
— Барбекю тоже, — Спустившись с автострады и притормозив на светофоре, я завернул на стоянку торгового центра. Припарковался, как обычно, у бокового выхода, где строительные подрядчики получают материалы оптом, — Пойдём вместе, или подождёте в машине?
— Подожду, — Эндрю извлёк «айфон» и стал смотреть в экранчик.
Ждать ему пришлось недолго. Через десять минут я стоял возле пикапа, в руках новенькие вилы и две лопаты, а за спиной разворачивался погрузчик с обмотанной плёнкой палетой. Брови Эндрю удивлённо поползли вверх.
— Вы это купили?
— Мы о городских ремесленниках говорили, вот я и подумал про вилы и лопаты. Так, на всякий случай. А что?
— Нет, я про уголь. Собираетесь устроить барбекю на весь город?
— Ах это! Уголь — для моей кузни.
— У вас есть кузница? Хобби?
— Пока — хобби, — я прислонил инструменты к машине и принялся в куче полезных и нужных вещей под передним сиденьем разыскивать перчатки и нож, — Можете не помогать, Эндрю, я сам справлюсь с погрузкой.
Последнее я сказал из чистой вежливости. Попутчик не рвался помогать. В его-то деловом костюме, и с рубиновыми запонками — явно офисный тип, к рабочим перчаткам и ножам «Стенли» совершенно непривычный. Белоручка начинал меня слегка раздражать. Натянув найденные перчатки, я откинул задний борт пикапа и жестами указал пожилому мексиканцу за рулём погрузчика поднять палету вровень с кузовом.
— А разве нельзя купить уголь по Интернет? — поинтересовался Смайлс, наблюдая как я перекидываю бумажные мешки с углём.
— Ещё полгода назад, было даже выгодно. Но теперь цены поехали вверх. За фунт [454 грамма] древесного угля или натурального кокса уже просят больше доллара. Заметили: на мешках сверху логотип: «Сделано в США»?
— Ну?
— А вот ниже мелким шрифтом: «из импортного сырья»! Я начал разбираться — ужаснулся! Оказывается, кокс в этой стране ещё кое-как делают, а древесный уголь весь идёт из Южной Америки. Здесь его только фасуют на продажу.
Мексиканец отъехал с пустой палетой.
— Всё? — спросил Эндрю.
— Ещё одна палета угля и пятьдесят пачек сварочных электродов.
— Электродов? Вы и сваркой увлекаетесь?
— Учусь. В технологическом хотел освоить, но за студенческими пьянками как-то руки не доходили. Передайте мне лопаты, пожалуйста.
Ещё через пятнадцать минут, кузов был заполнен пакетами с углем, а мы снова слегка превышали скорость по шоссе 69.
— Мы говорили про нефтяные фьючерсы, — напомнил Смайлс, — Вы сказали, грядёт биржевой крах, как GFC 2007 года.
— Я ожидаю чего похуже. Примерно такого же масштаба, как Великая Депрессия, и длиться будет лет десять-пятнадцать. Самое грустное, коллапс можно предотвратить, но никто не чешется.
— У вас есть конкретный рецепт?
— Элементарно. Комиссия по ценным бумагам должна поступить, как с картофелем. Доставочный контракт, цена договорная, оплата в течение стольки-то дней после даты поставки. До 1978 года, нефтью торговали без всяких фьючерсов, и никто не возражал.
— Вы предлагаете откатить общество на сорок лет назад. Контракты по факсу, оплата телеграфными переводами?
— Зачем сразу так? Есть современные технологии! Благодаря Интернет, фактически уже действует круглогодичная ярмарка нефти и газа! Не на скошенном поле за городом, без цирка, качелей и каруселей, однако очень деловая. Квалифицированные продавцы и покупатели вносят гарантийный залог, открывают себе счёт и спокойно выставляют электронные заявки. В отличие от фьючерса NYMEX, в заявке указывается состав нефти с конкретного месторождения, и рассчитывается реальная цена доставки. Стороны заключают электронный контракт в пределах залога, всё прозрачно и безопасно. Технология уже существует лет пятнадцать, и используется, кстати, для той же картошки.
— Ну так где проблема?
— Везде проблема! Чтоб такое замутить, надо дать точное определение, где квалифицированный продавец, и кто квалифицированный покупатель. Если ты — владелец нефтезавода, имеешь право только покупать. Если у тебя нефтяные скважины, имеешь право только продавать.
— А если у меня и скважины, и нефтезавод?
— Раздельные счета: один — для продажи, другой — для покупки. Финансовые аудиторы знают, как проверять. Главное, если продаёшь нефть, должен непрерывно доказывать, ты её физически добыл из земли, а не перекупил у кого-то и не в голове придумал. Продажа несуществующих объёмов должна рассматриваться как мошенничество, а кого за руку поймали — с Биржи вон! Пожизненно! Если этим правилам следовать, большинство современных игроков товарно-сырьевой биржи — вообще квалифицированы быть не могут. У них — ни скважин, ни заводов. Зачастую, и реальной нефти нет — ни напёрстка.
— Вроде всё понятно. Так почему Комиссия по ценным бумагам этого не делает?
— Если виртуальных просто вытурить с нефтяного рынка, мы просто перенесём проблему нефтяных фьючерсов куда-то ещё. Помните, как в 1978 NYMEX перепрыгнула с бумажного картофеля на воображаемую нефть? А сейчас компьютеров уж больно много, поэтому прыжок произойдёт за одну ночь, и пузырь надуется в золоте, акциях, или в обогащённом уране. Чтобы виртуальные деньги не взорвали экономику, придётся обнулить счета неквалифицированных игроков. Сделать несколько тысяч миллионеров — нищими!
— Вам не кажется, такое лечение хуже чем болезнь?
— У пациента гангрена, доктор. Надо ампутировать пальцы на ногах сегодня, или через неделю придётся эти ноги резать по самые яйца. Правда, никто на отмену фьючерсов не пойдёт. Комиссия по ценным бумагам станет что-то делать, если только полная катастрофа. Богатенькие и влиятельные парни не могут жить без любимой игрушки. Надо сказать, профессиональным игрокам на бирже волатильность даже нравится. Нельзя играть в рулетку, если крупье не бросает шарик. И поэтому, можно предлагать что угодно, а никто не послушает. Как «Титаник» в первый час после столкновения с айсбергом. Электричество горит, оркестр играет. Ни пассажиры первого класса, ни народец в трюме — о происшествии не задумываются. Всем пофиг.
