Мне она кажется сказочно огромной – вся в лучах солнца, непостижимо прекрасная громадина. Даже самая мысль о том, чтобы взобраться наверх, похожа на дерзость. А дети остаются детьми даже на Марсе у горы Олимп: бегут, взбираются по уступам, смеются… Кажется, группа подобралась неплохая – помогают друг другу, отстающих нет, еще никто не сорвался… Класс «Б» – борцы за выживаемость.
— Этот кратер образовался в результате «пропаривания» криолитозоны потоком эндогенного тепла. В яме за счет воды, поступающей из глубин планеты, образовался глетчер. Смальцев, пойдешь на третий уровень, когда все твое звено пройдет второй, а пока помогаешь отстающим, выдай на дисплей вес пятого «Б» в пересчете на Марс. Как? Пофамильно! — слышу голос учителя через мои наушники, стоит только подключиться к порталу урока планетоведения средней школы N 24.
— Все в сборе? — спрашивает учитель, — внимательно оглядывая класс, собравшийся перед глетчером, — где Никифорова? Как это «вышла»? Звеньевой, где ее сообщение? И что значит «биоактивность»?
— Уважаемые ученики и Платон Никитич, просьба прервать исследования Марса, — включаюсь я в ведение урока. Две минуты на выход пятого «Б» из портала и адаптацию – и я успеваю добежать от директорского кабинета по двум коридорам и лестнице до класса планетологии. У дверей меня встречает учитель Платон Никитич Вяземский, мой коллега. Он на ходу отстегивает шлем видеофона и напряженно моргает, привыкая к яркому дневному свету, заливающему просторные коридоры школы.
— Это нонсес! — едва придя в себя, начинает он, — еще не было случая, чтобы с моих уроков ученики пропадали!
— Добрый день, Платон Никитич, — сухо здороваюсь я, — мы с вами в школе, а не в цирке. У нас не то, что ученики, у нас… фикусы не пропадают! Позвольте, — и прохожу в класс. Освещение классной комнаты контрольное, значит, период адаптации еще не окончен. Ученики занимают каждый свою парту – сенсорные виртуальные кресла, они все еще в вирткостюмах и под страховочными сетками. Одна из парт правого ряда свободна. Пока датчики проверяют пульс, дыхание, мышечное напряжение, сожженные калории и прочее, наблюдаю, как ученики друг за другом отстегивают крепления шлемов и сеток и, как самые нетерпеливые, пытаются принять вертикальное положение.
— Лежите, лежите! — говорю я строго. — Кто хочет перейти на следующий уровень, пройдет сейчас адаптацию на «отлично». А кто не хочет… Нет таких? Очень рада. Вы догадываетесь, какой вопрос я вам задам?
— Где Никифорова! — хором отвечает класс. Они, в самом деле, еще совсем дети, старшему из них едва исполнилось десять лет.
— Не угадали. Я спрошу: как могли мы потерять своего товарища на Марсе? Я никогда ничего подобного не слышала, — по опыту знаю, что сейчас начнут «выгораживать» одноклассницу, а ведь знают, где она.
— Никифорова в школе, не переживайте Мария Ивановна! — доносятся вразнобой голоса, — она не виновата… у нее уважительная причина…
— По условиям задачи идущего урока, вы все – на Марсе. Доложить обстановку как положено!
— Никифорова пропала из зоны видимости с квадрата 43-бис.
— Время «А» 7 минут 34 секунды.
— Позывные: не отвечает. Связи с объектом нет.
— Пеленг аварийный: Запрашиваю Фобос…
— Запас кислорода на 2 часа тринадцать минут.
— Выживаемость человека в районе происшествия 0.
— Прогноз погоды: пылевая буря 8 баллов по шкале Кузнецова.
— Последнее сообщение: «Получила сигнал биоактивности, выхожу из портала»
— Звеньевой, каков ваш план поиска на основании полученных данных? — спрашиваю светлоголового мальчишку, который первым выкатился из своего кресла-парты и встал передо мной, крепко упираясь пятками в паркет.
— Вернуться в квадрат исчезновения Никифоровой, обследовать и… обыскать все возможные прилегающие участки… и пойти цепью…
— Сыщики, подключайтесь, где ваш дедуктивный метод?
— На Марсе не может быть биоактивности. Нет, может. А вдруг, Никифорова нашла? — «сыщики» – звеньевые анналисты – заговорили все сразу. — Стоп! Никифорова пропала здесь, Марс тут не при чем. Биокабинет в школе на втором этаже. Никифорова чем занималась последнее время на биологии?
— Это чайка! — самая младшая в группе, рыжеволосая Федя – Феодора Рамбле! — У Никифоровой синечай вылупливается! Ну, чайчонок – сын синей чайки!
— Он не вирт, он живой, Мария Ивановна. Это уважительная причина, правда?
Останавливаю строгим взглядом готовый сорваться на помощь синей чайке пятый «Б»: – Будем считать, что перерыв ваших исследований Марса обусловлен необходимостью оказания помощи живому существу. Но на Земле, тем более в коридорах нашей школы, вас не должно быть видно и слышно еще… двадцать пять минут.
Конечно, я тоже пошла смотреть синечая. Один из бывших учеников нашей школы подобрал в тундре и доставил на станцию биологов умирающую птицу – синюю чайку. Биологи выходили птицу, а она отложила яйцо. Вот это яйцо и проклюнулось сегодня. Чайчонок оказался рыжим, как солнышко, и слепым.
— Еще маленький, потом посинеет, — говорит Аня Никифорова, нежно поглаживая стеклянный колпак барокамеры над синечаем.
А тем временем меня вызывает на связь наш Программист: – Иван Савельевич, говорю я ему, — сейчас по расписанию у пятых классов купание в морской воде, а потом урок культуры отдыха и приготовления пищи. Вы, пожалуйста, приготовление омлета из сырых яиц замените пятому «Б» на что-то нейтральное, например, на клубничное мороженое… И, пожалуйста, проверьте, что это у меня за дым на семнадцатом мониторе? Где я? У себя в дирекции. Извините, все в порядке – это урок истории в седьмом классе. Седьмой «А»
Седьмой уровень, время романтиков… Класс «А» – аналитики, первооткрыватели, писатели… Большее поле исследований, по сравнению с младшими уровнями, больше самостоятельности, ответственности, больше физических нагрузок и, самое главное, возможность изменить (в школьном виртуальном мире, конечно) историческую реальность. Вот где простор для фантазии! Путешествия в «машине времени» – мой горячо любимый предмет, ради которого позволяю себе отложить другие дела, только переговорю сейчас с математиком и…
— Мария Ивановна, это нобелевка! — доносится до меня из наушников голос нашего математика Вивальди Цоевича Мхитаряна, — Полетов Титан, да. Был артефакт Шлизенгера и – нет его! Титан нашел решение, да, я проверял, в АН проверяли… Я не даю ученикам задачи, которые не имеют решения, Мария Ивановна. Они сами берут, имеют право! Так я вот о чем, разрешите ему не ходить на урок истории сегодня, ему надо еще эту работу доделать… А? Что?…
