Вскочивший Петька рванул из за пазухи поджигник и, наставив его на черную фигуру, начал бешено чиркать коробком по запальной спичке.
– Ах ты… Ах ты тварь! – губы Доллара трясутся, – это ты их всех убил!
Чирк, чирк, чирк – коробок в дрожащих руках не попадает по головке.
– Ты не слушаешь меня? – темный силуэт у окна двинулся вперед, – придется тебя вывести из класса…
Чирк, чирк, чирк – спичка вспыхивает, но выстрела нет, только струйка дыма поднялась над запалом. Жуткий призрак медленно раздвигает руки, как будто хочет обнять Доллара и приближается, приближается… Петька зубами рвет коробок, спички летят веером на пол, он успевает одну подхватить и, ломая, сует в запальное отверстие, отступая шаг за шагом к двери.
Чирк, чирк, чирк – и вдруг стальная трубка ствола выплевывает полуметровый язык оранжевого пламени. От жуткого грохота закладывает уши. Окно, как будто выбитое пинком великана, вылетает на улицу, сверкая созвездием мелких осколков. В комнате повисает клуб белого дыма.
Пусто. Ни мольберта, ни художника. За окном розовеет полоска рассвета. Вдруг старый дом как-то весь вздрогнул и из щелей в полу поднялись струйки пыли. С треском рвущихся обоев по стене пробежала трещина.
– Прыгаем, быстро! – Док сориентировался первым.
Мы бросились к окну и дружно сиганули в заросли бурьяна. Бешеный бег до забора – и мы взлетели на него, как птицы. За нашими спинами, складываясь сам в себя, как картонная коробка, рушился Тот Самый Дом.
Дальняя дорога утомляет. Особенно когда шоссе пусто, обгонять никого не надо, серая предзимняя природа не балует впечатлениями, а паршивая китайская магнитола зажевала кассету и заткнулась навеки. Ровный шорох шин, однообразный гул мотора, еле заметные шевеления рулем в пологих поворотах и начинающиеся сумерки, когда габариты включить уже пора, а фары вроде как еще рано. Поневоле начинаешь клевать носом.
Вот и эти двое, на неказистой машине средних лет, скучно мотающие километр за километром «шоссе областного значения». Пассажир уже откровенно задремал, привалившись головой к стойке кузова, а водитель периодически зевает и трясет головой, но мужественно борется с собой. Ехать-то осталось всего ничего, километров сто, не больше. Разве это расстояние для бескрайней страны? Если бы еще не эта серость вокруг… У опытного водителя процесс управления не требует размышления, спинной мозг вполне справляется своими рефлексами. Свободное же сознание погружается в мечты и размышления, которые незаметно переходят в красочные сны… Нет! Держаться! Осталось меньше сотни, до темноты, конечно, не успеваем – проклятая покрышка, час из-за нее потеряли! Ладно, ерунда. Скоро будем дома. Расслабимся, выпьем пивка. А может и не пивка. Может быть, по сто грамм накатим. И еще добавим. А что? Имеем право! Поездка вышла удачной, товарец свой пристроили выгодно, да и на новую партию договорились. Глядишь, еще пара поездок, можно будет задуматься о машинке посвежее… Хотелось бы, конечно, импортное что-нибудь. Микроавтобус, например. С дизелем, чтобы экономичней. Не новый, само собой, не те доходы, но и подержанный «Фолькс» будет понадежней этой развалюхи. Вот, например, Жорик вроде собирался свой «Транспортер» продавать…
Перед утомленными глазами водителя уже сиял ладненький желтый микроавтобус, когда в сознание ворвался громкий непрерывный гудок. Вместо желанного «Фолькса» навстречу неслась, истошно сигналя, огромная фура. Из под больших колес рвался дым экстренного торможения, и выпученные бешеные глаза водителя кричали: «Что ж ты делаешь, гад! Не успеваю!». Машина, оказывается, летела по встречной. Уснул. Судорожный рывок руля – обратно, на свою сторону дороги, и визг пошедшей в занос резины. Несколько секунд судорожного отлавливания – порожняя «Газель» мела хвостом по дороге то вправо, то влево, пока скорость не снизилась до безопасной.
– Ну, Серега, ты даешь! – проснувшийся экспедитор потирал голову, пришедшую в резкое соприкосновение с боковым стеклом, – шишка же будет!
Сереге было не до него – обливаясь холодным потом он пытался прийти в себя. В ушах еще стоял визг резины и скрежет сминаемого металла, который, к счастью, не состоялся, но почудился очень отчетливо. Вот так живешь, работаешь, планы строишь, а потом – бац – и только сводка дорожных происшествий твой удел. Человек предполагает, а Бог располагает. Хитрая химия организма уже заменяла в крови ненужный более адреналин эндорфином, и счастье выжившего переполняло водителя. Ради таких ощущений люди прыгают с парашютом.
– Представь себе, Вань, заснул за рулем! Чуть не врезались! Еще секунда, и ты бы в раю проснулся! – Серега пытался и не мог сдержать нервный смех.
– Не вижу ничего смешного. А детей моих кто кормить будет? Пушкин? Да и не верю я в этот рай. Нет уж, может ты остановишься отдохнуть?
– Не, Вань, теперь уж не засну. Да и недолго уже ехать. Только ты не спи тоже – давай поболтаем лучше.
– О чем?
– Да о чем угодно. Вот ты говоришь, в рай не веришь, а почему?
– А неубедительно как-то. Вот представь, живем мы с тобой. Ты баранку крутишь, я деньги считаю, у меня жена, дети, у тебя тож самое. Зарабатываем на кусок хлеба, иногда с маслом. И не святые мы с тобой ни разу – ты, вон, вчера, как этого покупателя развел?
– Дык, бизнес есть бизнес, «очи видали, шо куповали», как говорят на братской Украине…
– Вот и я о чем. Вроде мелочь, а все ж таки… И я, например, таких мелочей за свою жизнь немало припомню. Да и не только мелочей. Думаю, и ты тоже – все люди, все человеки. И тут мы бац – и в раю, цельную вечность наслаждений. Странно как-то. За что? И с адом та же ерунда. Почему если не в рай, то в ад? Мы ж не душегубцы какие, не злодеи всемирные, чтобы нам вечность мучений обещать. Нет уж, слишком все просто, не бывает так.
– А как бывает?
– Откуда мне знать? Я там не был. Но думаю, тот свет от этого не сильно отличается. Как крутил баранку, так и будешь крутить. Ну, разве что за хорошее поведение тебе новый «Фольксваген» дадут, а за плохое – на старый «газон» пересадят. И будешь ты на нем вечность гайки ржавые отворачивать…
– Эдак помрешь, и не заметишь разницы…
– Вот и я о чем…
Разговор сам собой заглох. Шуршали шины, гудел мотор, ровная серость сумерек скрадывала окружающий лес. Дорога казалась бесконечным коридором, где темно-серый пол, светло-серый потолок и бурые обои «под природу» сливались в перспективе в невнятное пятно. К таким далям не хочется стремиться, ведь вид в зеркале заднего обзора ничем не отличается от вида через лобовое стекло, и непонятно уже, зачем едешь из одного ничто в другое…
