Мы сидели — я и Дин — у себя в комнате и толковали о земных делах. Но скоро Дин утратил к ним интерес. Удобно развалившись в складном кресле, которое служило ему и кроватью, он начал рассуждать, как настоящий абориген-селенит:
— Мы живем на облаянной собаками планете и плюем на этот лай. Мы равнодушны к воздыханиям влюбленных, которые шепчут под чарующим лунным светом пошлые слова друг другу о своих чувствах. Мы со снисходительной усмешкой можем думать о земных звездочетах и разных гадалках, которые что-то предсказывают, поглядывая в нашу сторону. К черту все! Надоели земные страсти, психоз — денежный и военный, — все к черту! Вообрази, Ник, что мы с тобой отправились на курорт отдохнуть от трудов праведных, но сбились с дороги и попали сюда. Не тратить же нам время отпуска на обратный путь, чтобы отыскать нужную дорогу. Мы можем отлично провести время и здесь. Экзотика, неизведанные места — шикарно! Надо отключить свой мозг от всего земного.
— Стол здесь не совсем курортный, — заметил я.
— Вот именно! — подхватил Руис. — Это дело мы сейчас и обсудим. Мы, дорогой Ник, одинаково думаем, и это меня очень радует. Итак о столе. Пусть мы будем иметь «кока-кола». Но что ты скажешь о хорошей рюмке коньяку?
— Отличная мысль, — согласился я. — Но она бесплодна, как лунные долины.
— Ничуть. — Руис сбросил ноги со спинки кресла и сел. — У меня в ракете остался изрядный запас всего этого… Коньяк-экстра! Как бы перетащить его сюда?
— Бутылки, наверное, разорвало, — высказал я предположение. — Безвоздушное пространство… А потом — карантин, дезинфекция.
— Предусмотрено, и все сделано по особому заказу, — уверял Дин. — Ничего не случилось. А что касается дезинфекции — ну пусть эти драгоценные сосуды обмоют снаружи, коньяк от этого не испортится. Иди к шефу…
— Пустая затея, — сказал я. — Вдвоем нам идти не разрешат. Кайбол опасается, что мы заберемся в «Сириус» и улетим. Но делу может помочь Тэл.
— Ура! — Дин вскочил. — Я о нем и не подумал. Он свойский парень. Увидеть бы его поскорее!
Раздался тихий мелодичный звон. В круглой ручке возле неразличимой двери вспыхнул красноватый свет. Неужели Тэл? Легок на помине…
Вошла Ильмана. Дин поспешно отвесил ей низкий поклон, но она даже не посмотрела на него.
— Николай, вас приглашает к себе магистр.
Я ошибался. Магистр не хотел беседовать с Дином Руисом совсем не потому, что сам отлично знал положение дел на Земле. Кайбол сказал мне:
— Не понимаю этого молодого человека, не верю ему, и все же не хочу проделывать той процедуры, которую пришлось перенести вам. Она насторожит Руиса, и наше дело осложнится. — Кайбол говорил об электроэнцефалографии. — Мне Руис не нужен, но его никуда не денешь. Вы наш союзник, и я буду разговаривать только с вами. Руиса считают погибшим. Кроме одного человека. Через каждые два часа с Земли вызывают «Сириус». Тэл и я запомнили слово «Киджи». Вы не знаете, что такое «Киджи»?
— Нет. — Я и в самом деле не знал, фамилия это, город или условный позывной? — Вообще никогда не слышал такого слова — Киджи.
— Руис должен знать.
Затем Кайбол сообщил новости. В Советском Союзе объявлен конкурс на проект лучшего памятника космонавту Стебелькову. «Атлантик-компани» накануне катастрофы: выяснилось, что подземный город даже не строился, но взносы назад не возвращаются, и президенту компании грозят большие неприятности. Дин Руис, вероятно, хотел поправить денежные дела отца и предпринял этот рискованный полет, рассчитывая на большое вознаграждение.
— Я буду информировать вас обо всем существенном, что произойдет на Земле, — сказал Кайбол. — И мы вместе решим, что следует предпринять.
— Благодарю за доверие, магистр, — я поклонился. — Я понимаю, как надо вести себя с Дином Руисом. Вообще-то он производит впечатление бесхитростного парня. Он считает, что здесь можно отлично отдохнуть.
— Если бы это было так, — сказал Кайбол. — Прибыл он, разумеется, не отдыхать. Но вполне возможно, что полет его был пробным, и этот рейс не является началом операции. Пусть Руис веселится и не задумывается над тем, что волнует нас, — добавил магистр. — Он ничего не должен знать и подозревать. Вам надо дружить.
Когда я вернулся в свою комнату, Руис был встревожен.
— В чем дело, Ник? Шеф сердится?
— Не очень, но речь шла о тебе. Все в порядке! Но ты должен держать себя в рамках приличия. Видишь ли, я отвечаю за тебя перед магистром. Ты не думай, что он сухарь. Он понимает, что нам скучновато здесь. Ты парень веселого нрава. И магистр сказал: «Пусть отдыхает, веселится».
— Честное слово? А как насчет этого?.. — Дин выразительно щелкнул пальцами.
— Надеюсь, что магистр разрешит тебе и Тэлу сходить к «Сириусу».
Руис, насвистывая какой-то мотивчик, начал кружиться по комнате.
— Ты настоящий друг, слышишь, Ник? Скорее бы показался Тэл! Знаешь, что я подумал? Ведь они слушают Землю?
— Конечно. Все станции слушают.
— Я уверен, что у Тэла есть магнитофонная запись самых модных новинок.
— Пожалуй.
Наблюдая за выражением лица Дина, я неожиданно спросил:
— А скажи, Дин, что такое «Киджи»?
Веселый задор сразу пропал у Руиса. Он потупился.
— Не понимаю, о чем ты спрашиваешь? Откуда ты взял это слово?
— Ты во сне повторял: «Киджи, Сириус»… «Сириус» — это ясно, а что означает — Киджи?
— Понятия не имею, клянусь честью! Во сне не думают. Взбредет же в голову такое — Киджи! Хм… — Дин явно был смущен.
— Я подумал, это имя твоей девушки.
— Не Киджи, а Ижи! — обрадовался Дин. — Вообще, у меня много девушек, а эту я давно забыл. Ижи! Беленькая, с голубыми глазами… Ты, Ник, не веришь снам?
— Нет. Ни в сон, ни в чох, говоря по-русски.
— Странно, что в первый сон на Луне я увидел Ижи, которую давно забыл. Это плохой сон, Ник.
Дин опечалился — это было видно, — и я подумал, что он говорит правду. Я успокоил Дина:
— Не расстраивайся. Приснятся и другие.
Снова раздался мелодичный звон.
— Теперь-то уж наверняка Тэл.
Это был действительно он.
Мы добрались до «Сириуса» без приключений. Ракета возвышалась аккуратно обточенной каменной глыбой, и Дин, наверно, подумал, что все в ней мертво, не заработает ни один механизм, и ее нельзя поднять вверх. Он затосковал.
— Послушай, Тэл, — сказал он с горечью в голосе. — Какого черта тебе понадобилось испортить мою радиостанцию?
— Приказ магистра, — тихо ответил Тэл. — Я приложил руку не только к радиостанции. Мы не знали, что ты такой славный парень. Ожидали, что прилетит какое-нибудь дрянцо, сообщит, что единственный спутник Земли оккупирован чужаками, и сюда, чего доброго, швырнут атомную бомбу. Мы знаем эти шутки.
