Олжас ждал Бориса и Сергея у камеры общего обзора:
— Лежат, голубчики, в шлемах, рядышком! Полная телеметрия только по Антону. Грубо, с экрана — в норме. Идем?
Дети уже выпали из реальности — парили над испытательной платформой. Спальные мешки Оксаны и Тима веревками крепились к фиксаторам кокона, где лежал Антон.
— Надо будить! Пульс за 200, перебор! — Борис Иванович настаивал, как самый неопытный.
Олжас Кожахметович реагировал спокойней, ему нравилась ЭКГ Антона. Необычайно высокую активность мозга для быстрой фазы сна отметил и Сергей Львович. Решили подождать, оценить динамику изменений. Борис, мало понимающий в показателях, огляделся. Выгреб из-под кокона тетрадь в жесткой обложке.
— Это Ксюшкин, рабочий, — опознал Сергей, раскрывая дневник по цветастой закладке в кукольных и цветочных наклейках. И вдруг опустил руки, бледность залила лицо. Олжас выхватил дневник:
— Опа, приплыли! Вот чего я не ожидал…
Борис через плечо прочел: «…на водяной бане. Полученное основание разбавила ИПСом, окислила серной. Грязный амфетамин сульфат…»
— Да, наркотик. Дай бог, первый раз, но как мы проглядели? — лицо Олжаса утратило улыбку. — Давайте выводить.
Тимофей очнулся первым, выпутался из спальника и бросился к наставнику:
— Есть, Борис Иванович, есть!
— Что именно, уточни, — сдержанно, не выбрав еще манеру поведения, откликнулся тот.
На Тимкин голос наложился дискант Оксаны и добавился тенорок Антона, отстегнувшего последний фиксатор:
— Поле информационное! Мы в него включились! Полный отпад, когда на прямой обмен выходишь! Я понял, как оперативная память в компе работает…
Олжас сумел ввести обмен впечатлениями в приемлемое русло:
— Оксана, как младшая, излагает первой, потом Тимофей и Антон. А для начала — родители знают, где вы сейчас? Звоните, пусть хоть они успокоятся, коли вам не спится…
* * *
— …тормоз — в последовательной работе мозга, — подчеркнула Оксана, — я для вас, Борис Иванович, поясню. Обмен информацией внутри нашего мозга осуществляется посредством нейронов. Сигналы от нервных клеток передаются другим. Места соединения, где передается информация между нейронами, называются синапсами, а сам процесс — синаптической передачей. При этом клетки используют вещество, нейромедиатор…
— Да проще будь, Ксюшка, и люди к тебе потянутся! — съехидничал Тим, а потом объяснил, что если импульс подать на клетку не опосредовано, химией, а прямо… И не с рецепторов, а внутрь, в зону хранения информации…
Антон отодвинул его, добавил, почему лучше идти с «корпус каллосум»… Где полушария связаны, оттуда… Ведь инфа и в правом, и в левом мозгу…
Олжас и Сергей одновременно уточнили:
— Как синхронизировать три мозга, шесть полушарий?
— Сперва нужен «раздрай» до предела. Мы его сделали с наркотиком, — безмятежно пояснила Оксана. — Я проверяла кофеин, этанол, никотин — ерунда! Мескалин — мухоморам не сезон, остался ЛСД и амфетамин. Да он не нужен…
— …если задать исходный десинхрон в шлеме… — подхватил Антон.
— …просто я не додумался сразу, — продолжил Тим.
Два мальчишки и светловолосая девчушка представляли собой трио, ведущее слитное повествование. Они описывали впечатления, не прерывая коллективную речь, а передавая от одного к другому. Даже термины использовали общие, что удивляло наставников:
— …и стали думать одновременно. Каждый мог свободно обращаться к памяти другого…
— …только не личной, там стопор моральный есть…
— …который зависит от уровня хозяина. Но можно и произвольно снять, дать полный доступ. Особенно, если таиться — в лом…
— …и попер кайф от всезнайства и всемогущества. Казалось, на раз решим хоть теорему Ферма…
— …а потом сошло, как дурь наведенная…
У Бориса Ивановича началось головокружение. Основы мироздания ощутимо дрожали, растрескиваясь от детских голосов. Он воспринимал себя глупой, маленькой козявкой, которая не может понять даже, как называется то, что он слышит. Собравшись с силами, вмешался:
— Сейчас ощущение общих, многих знаний осталось?
Тим, Антон, Оксана замолчали, углубились в себя, воскликнули:
— И сейчас — да! Надо вплыть… вход в директорию… как библиотека со стеллажами… не все надписи знаю… ответ всплывает в мозгу, как свой…
Наставники переглянулись. Ученики занырнули настолько глубоко, что разбираться предстояло не один день, в лучшем случае. Но в остальном — страшных последствий не наблюдалось. Пока. И врачебное обследование им пройти следует. Отдохнув, конечно. Олжас подвел итог:
— Домой, родители ждут. Оксана, Антон — поехали!
— Мы с Тимофеем соседи, — кивнул Сергей Львович, и все шумно направились к выходу. Возле машины, протянув руку, Борис Иванович спросил:
— По-взрослому, Тим… Как тебе показался амфетамин? Это наркотик, настоящий.
— Честно — никакого удовольствия. На тупой ржач пробило, типа мы — гопота на тусне. А на выходе зеро… А что?
Наставник облегченно вздохнул:
— Да хотел рассказать… Теперь не стоит… Ну, как хочешь. Вуд, физик, двадцатый век, рассказывает, как проверял опиум на стимуляцию научной мысли. В дурмане напал на чрезвычайно важную научную идею, но на какую именно — забыл. Пока приходил в себя, она вылетела из головы! Повторно накурился, и мысль явилась! Вуд записал гениальную идею… Очнувшись, развернул бумажку, а там: «Как ни велик банан, кожура еще больше»…
Никто не отозвался на дубовое «моралитэ». Зависла неловкость. Так и расстались. В пути Сергей Львович пытался спасти ситуацию. Сравнивал эксцентричного хитреца Вуда с Ходжой Насреддином, с Козьмой Прутковым. Тим молчал до порога своего дома:
— Борис Иванович так сильно обиделся? Мы же хотели проверить…
* * *
Наставник Тимофея грыз себя за тупость и бестактность:
— Психолог, называется… Промолчать не мог… Оскорбил мальчишку недоверием… Ну и что с того, что переволновался? На то ты и учитель!
Нашагав по кабинету не один километр, Борис решил заняться хоть каким-то делом. Стивизор компа ответил на команду дежурным приветствием: «Стране не нужны пролетарии!» За этот призыв вульгарные коммунисты мгновенно предали анафеме того президента. Однако слово безвозвратно утратило прежний, марксистский смысл, став клеймом для неимущих людей, лентяев, коптящих небо без заботы о будущем.
Борис заказал базовые сведения по химизму мозга. Ночь безнадежно испорчена, сна ни в одном глазу. Дома никто не ждет — жены пока нет. Какой смысл ездить туда-сюда? А так — хоть чуток пользы будет.
