– Ну что, всех собрали? – спросил Смерть, высыпая своих муравьев в пакет Войны.
Война встряхнул пакет и посмотрел в мою сторону:
– Сколько?
– Четыре.
– Где-то двадцати не хватает… На одно ухо. Не стоит из-за этого морочиться.
Я вручил ему собранных муравьев, не сказав, что всех раздавил.
Когда мы покидали полянку, Смерть внезапно остановился и жестом попросил нас подождать. Опустившись на колени, он что-то подобрал в траве, внимательно изучил и вернул на место.
– Что, еще один? – полюбопытствовал Война.
– Нет, – ответил Смерть.
– В соседнем здании должен быть аварийный люк. Несколько ярдов по крыше, не больше. Прошу тебя, иди.
Времени на раздумья или протест у меня в любом случае не осталось. Через пару секунд Ральф будет у двери. Поэтому я поспешил в круглую башню, смахнул со стеллажа пару рядов кассет с порнофильмами и, удостоверившись, что тот стоит прочно, стал на него взбираться.
– Быстрее. Он совсем охренел.
Пока я карабкался, мозг отказался думать на практические темы вроде: а вдруг мне не удастся спастись? Или – как я буду лезть по крыше? Или – неужели головокружение лучше оскорблений и побоев? Вместо этого он меня известил, что данное ругательство из уст Эми я слышу впервые.
Забравшись на верхнюю полку, я оглядел потолочный люк – два квадратных окна, образующих прямоугольник в человеческий рост. Задвижка – вне досягаемости, но не успел я попросить Эми о помощи, как она сама подбежала с длинным деревянным шестом и надавила им на раму.
Люк приоткрылся дюйма на три. Я попытался расширить зазор, но латунные петли не поддавались.
Из передней донеслись глухие удары в дверь.
Оставался один выход – разбить стекло. Ухватившись за верхнюю полку левой рукой, я двинул правой по стеклу, натянув для защиты рукав. Первый удар оказался недостаточно сильным. Второй раз я промахнулся и стукнул по косому потолку, едва не потеряв равновесие. Эми поняла, что я хочу сделать, и тоже попробовала разбить нижнее окно. Стекло треснуло. Она громко выругалась и ударила сильнее. Стекло разлетелось вдребезги.
Рефлекторно отвернувшись, я успел уберечь лицо. Между грохотом разбитого окна и легким хрустом осколков, упавших на ковер, на миг повисла нереальная тишина. В ответ послышались мощные удары кулака в дверь, тот же отборный мат и угрозы, что я записал на микрокассету, лежавшую в камере хранения вокзала.
Дождь падал в черную дыру с острыми краями. Эми слабо улыбнулась мне и направилась к двери. Под ее туфлями потрескивало стекло.
Я вытащил оставшиеся стекла, расчистив себе путь к спасению: деревянную раму площадью два квадратных фута. Руку начало саднить. На тыльной стороне я обнаружил с дюжину мелких порезов и несколько более глубоких ран, из которых торчали осколки. Рукав рубашки был разорван и заляпан кровью. Мелким осколкам я не придал значения и занялся самым крупным, впившимся в запястье. Как только я его извлек, из раны к локтю поползла алая струйка, зловещая в лунном свете. При виде крови мне стало дурно, но я заставил себя не смотреть. Я привстал, продвинулся немного вперед, потянулся к мокрому темному небу и ухватился за оконную раму. От дождя потеки крови превратились в бледно-розовые ручейки, которые закапали на ковер. Но меня куда больше пугал хлеставший в лицо ливень. Я придвинулся еще ближе к раме и просунул в нее голову.
Мокрый черепичный скат круто шел вниз от потолочного люка и срывался в кромешную тьму. Там, где черепица плавно переходила в плоский тонкий край, угол наклона был не таким пугающим. Я крепко ухватился за раму, не обращая внимания на резь в руке. И в тот момент, когда щелкнул дверной замок, я рванулся вперед, оставив стеллаж внизу. Рама сдвинулась в закрытое положение, и я чуть не отцепился, но быстрым толчком преодолел короткий опасный путь через люк и оказался на скользкой черепице.
Вечер был холодный, сырой и ветреный. Солнце уже село, и скат крыши оказался в глубокой черной тени. Я почти ничего не видел в этом мраке, мною овладели паника и страх – дурманящая смесь головокружения и слепого ужаса. Я сделал три глубоких вдоха и осторожно ступил на скользкий скат, держась кончиками пальцев за раму. Почувствовав себя более-менее в безопасности, я посмотрел вправо: где круглая крыша башни соединяется с основной крышей? До стыка оказалось чуть больше пяти ярдов, а еще чуть дальше находилось отверстие – не иначе, аварийный выход.
Мне снова стало дурно. Я знал, что, если посмотрю вниз, у меня закружится голова, руки ослабнут и я упаду. И только сейчас, когда уже поздно что-либо менять, я понял, что принял абсолютно неверное решение.
Из квартиры донесся крик.
– Что тут, блядь, творится?
– Вор! – выпалила Эми, – в ее голосе звучали убедительные нотки страха. – Он хотел…
– Где он? Он трогал тебя?
Тишина, прерываемая всхлипами. Показала она на окно в потолке или нет – путь моего бегства очевиден.
– У него было оружие?
Всхлипы стали громче. Должно быть, она лишь покачала головой, хотя лучше бы кивнула. В моем положении это принесло бы больше пользы.
– Я убью его.
– Нет! – вскрикнула она – Давай вызовем полицию…
– На хуй полицию!
Разговор смолк. Я услышал, как с грохотом распахнулась и захлопнулась дверь, затем раздался лязг металла. Я стал подтягиваться, пока моя голова не оказалась вровень с люком, и заглянул внутрь. Эми сидела на ковре, скрестив ноги, закрыв лицо руками. Ее трясло. Вокруг сверкали осколки. Странно – мне вдруг вспомнилось, что она всегда так сидела, когда была расстроена… Я отвел взгляд и увидел Ральфа. Он шел к люку с алюминиевой стремянкой в руках, словно собирался что-то ремонтировать. Он заметил меня в окне, и хотя из-за стука дождя по черепице я не слышал его слов, по губам я прочел вполне отчетливое:
– Мудак.
Я инстинктивно отдернул голову, но из-за резкого движения потерял равновесие, и рука соскочила с рамы. Я начал неудержимо сползать вниз. Приступ паники полностью лишил меня способности действовать.
Я громко закричал от ужаса.
Покончив со своей скудной трапезой, я сложил тарелки на поднос. Смерть предложил мне пообедать в столовой, но я предпочел уединение. Я сделал себе тосты и ушел в спальню, надеясь, что еда поможет избавиться от накатывающей тошноты. Но после еды стало только хуже.
Я поставил поднос в центр комнаты. Пол приподнялся ему навстречу. Из коридора долетели раскаты хохота. Смеялся Война. Когда мы возвращались к машине, он запугал ребенка, отнял у него бутылку воды и залил минералку в радиатор «метро». При воспоминании об этом к горлу подступил комок желчи. Я встал, потолок опустился. Я направился к шкафу с одеждой, и на меня со всех сторон медленно двинулись стены, приближаясь дюйм за дюймом; и не успел я открыть дверцу, чтобы выбрать одежду на следующий день, как упал в обморок.
