Саймон махнул рукой перед ее лицом.
— Таллис? Проснись, Таллис. Сюда идут люди в белых пальто.
Она стояла спиной к деревьям, на ее лице играли тени сумерек. Саймон, с длинной палкой в руках, отошел от нее, ударяя по дерну. Он крался к загону для животных, глядя через ворота в сторону фермы.
Таллис собиралась последовать за ним, когда рука, вытянувшаяся из темноты за спиной, коснулась ее плеча.
Она замерла от ужаса, а сердце понеслось вскачь. Вторая рука коснулась макушки, пальцы нежно пробежались по волосам. От страха у ней закружилась голова. Она не слышала, как они подошли, но сейчас они были прямо за ней и она чувствовала на шее тихое дыхание.
— Саймон, — еле слышно позвала она. — Саймон...
Мальчик повернулся. И, неожиданно, на его лице появилось выражение сильнейшего удивления. Его рот открылся, палка вывалилась из рук. Но он остался неподвижно стоять, глядя на Таллис и на того, кто держал ее.
Порыв холодного ветра заставил ее мигнуть. Глаза обожгло, а слишком яркий снег заставил прищуриться. Что произошло? Что случилось с летом? В воздухе повис тяжелый запах близкого пожара. Через огороженное место шло несколько фигур в темных одеждах. Они вышли из ворот и подошли к странно выглядевшей хижине, из которой валил дым. Ворота охраняли два огромных дерева, с толстыми прямыми стволами; их ветви были обрублены. Высокая деревянная изгородь увенчивала отвесные земляные валы. В ее концов свешивались разноцветные тряпки. Одна из фигур несла длинный шест с огромными оленьими рогами на конце. На отростках трепетали белые флаги.
Недолгое видение другого мира исчезло. Вернулся настоящий мир и Саймон, стоявший в нескольких ярдах прямо перед ней. Стемнело. Старые холодные пальцы пробежали по шее, потом ощупали щеку. От пальцев пахло землей. Ногти были грязными и обломанными. Они коснулись ее губ, она не вздрогнула и почувствовала вкус соли.
Потом руки исчезли. Голову наполнил шепот. Деревья заскрипели и застонали, склоняясь под сильным ветром; лошади ржали и пробивались через снег. Всадники кричали, кожаные кнуты стегали по упругой коже. Звенела упряжь. Плакали женщины. Выли дели, на них шикали. Медленно и размеренно бил барабан. Играли свирели, подражая птичьему свисту.
Таллис медленно повернулась, шепот в голове исчез. Перед ней стояла одна из замаскированных женщин, темная накидка пахла потом и лесом. Старые руки, бледные и костистые, дрожали перед лицом девочки, пальцы сгибались и иногда касались ее кожи. Через прорези маски на нее бесстрастно глядели раскосые глаза. Неулыбающийся рот казался слегка опечаленным.
Таллис протянула руку и осторожно сняла с женщины маску. Старые темные глаза посмотрели на нее из глубоких складок провисшей плоти. Рот улыбнулся, но губы не разжались. Широкие ноздри втянули в себя летний воздух. Из-под капюшона выглянули клочки белых волос.
— Ты та, кто рассказывает мне истории, — прошептала Таллис. — Как мне называть тебя?
Никакого ответа. Старые глаза с большим любопытством изучали лицо девочки. Потом костяные пальцы отняли маску у Таллис и губы сложились в легчайшую улыбку.
Которая почти мгновенно растаяла. Земля слегка содрогнулась. Старуха встревожено посмотрела на запад. Внезапное испуганное движение среди деревьев, и Таллис увидела двух подруг Белой Маски, услышала их испуганные крики.
Земля задрожала опять.
Таллис нахмурилась, а потом еще больше, когда Белая Маска со страхом поглядела на нее. В глазах, окруженных сетью морщинок, вспыхнули искры беспокойства. Женщина несильно толкнула Таллис в плечо.
— Оолериннен, — странным голосом прошептала женщина.
— Оолеринг? Завывающий? — переспросила Таллис.
— Оолериннен! — настойчиво сказала Белая Маска, коснулась головы Таллис и указала на дом Китонов. Потом она быстро побежала к деревьям, среди которых уже скрылись ее подруги, взобралась на вал и понеслась туда, где живые изгороди вели в Райхоупский лес.
— Кто они? — спросил Саймон. Таллис буквально подпрыгнула от страха. Она и не заметила, как мальчик подошел к ней. Перед ее внутренним взглядом развертывалась яркая картина: она осторожно идет по краю огромного утеса, отчаяние терзает ей сердце...
— Кто они? — повторил Саймон. На нем лица не была. Он побледнел и выглядел испуганным.
— Мои учительницы, — прошептала Таллис. — Но что-то напугало их. — Она подошла к проходу в земляном валу и взглянула на свой дом, стараясь не смотреть на темный треугольник на небе. — Они говорят... она говорят, что я могу открывать пути, но как это может быть? Я не понимаю. Что они пытаются сказать?
Саймон занервничал. Он подобрал палку и держал ее как копье, подняв над плечом.
— Я иду домой, — сказал он. Закат окрасил небо в оранжевый цвет, с черными прожилками облаков. Это напомнило Таллис об огне, горящем далеко за лесом, за темной страной.
— Погоди, — сказала она и, мгновение поколебавшись, мальчик вернулся назад.
— Я боюсь, — прошептал он. — Это цыгане.
— Это не цыгане. Они — мои друзья.
Саймон взглянул на лесистый склон. — Твои друзья?
— Да! И одна из них рассказала мне часть истории. Мне нужно рассказать ее тебе, чтобы сделать ее настоящей...
— Расскажешь дома.
— Я хочу рассказать ее сейчас. Здесь. На могиле.
Озадаченный Саймон посмотрел кругом.
— На могиле? Это старый форт. Сама знаешь. Из него выезжали храбрые воины, сверкали мечи, грохотали щиты...
— Здесь сжигали мертвых, — возразила Таллис. — Дымились кости. А теперь молчи.
Он сражался против отца и был изгнан в место, где не было настоящего камня. В этой странной земле он был один и занимался только охотой. Он охотился с оружием, сделанным из кости, ясеня и полированного обсидиана. Он скакал на диких жеребцах. Он бегал с собаками, высокими как лошади. Его копья с костяными наконечниками пронзали лососей, чья чешуя отливала серебром. И он обзавелся когтями совы — в этом безумном мире они помогали путешествовать далеко.
И все это время его неодолимо тянуло туда, где он родился. Но пути назад не было, и хотя он скакал на север и на юг вдоль огромной горловины, находил пещеры и древние могилы — там дули странные ветры, — он не мог убежать из сна и достичь своего мира.
Он привязал к рогам оленя свой белый флаг и на его спине забрался в горы, но у самой вершины зверь сбросил его.
Он сделал каноэ из коры дуба и дал реке нести его, но ночью он заснул и проснулся уже на берегу, у самого склона, ведущего к воротам его замка.
Он попробовал использовать магию и вошел в странный лес. Здесь он нашел образ женщины, вырезанный на дереве; в лунные ночи она оживала. Он полюбил ее и прожил в лесу долгие годы.
