Но сейчас перед ним сидел враг.
Фашисты, нацисты — по-разному можно называть их. Они всегда были и всегда будут. Даже в фашистской Германии были свои сверх-фашисты. В СССР тоже были свои фашисты и их было много — просто по-другому они назывались тогда. В любом обществе будут такие люди, как Сова.
Новая мысль пронзила голову Ильи — Сова ехал из Краснодара домой, значит ночь он провел в городе. На нем потрепанная, видавшая виды одежда. И ботинки. Которые, по виду, не раз и не два были «в деле». То, что он едет один — логично. Его банда разделилась, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и не «светиться». Лично Илья сделал бы точно так же. Получается, что…
— Сова, ты сейчас от туда едешь? — голос Ильи звенел от напряжения.
— О! Братан, у тебя есть голова на плечах!
Сова наклонился и погладил нос своего правого ботинка, при этом хитро и довольно смотря на Илью.
Враг.
Он тоже едет с «мероприятия». Он еще не отошел от угара и адреналина прошлой ночи. Он так же, как и сам Илья ищет со всех сторон ищет опасность. Просто, молодой он, не терпится ему хоть с кем-то поделится тем, что произошло. Выговориться. Ему это необходимо, чтобы, наконец, успокоиться.
Враг.
Внезапно, для Ильи все стало предельно ясно. И просто. Те, кто переходит невидимую грань, должны быть готовы отвечать за свои действия в полной мере. На какой бы стороне ты не находился.
Илья тоже перешел грань, но, наверное, сделал это раньше и оказался лучше подготовлен. К этому.
Илья наклонился к своему новому «приятелю» и тихо прошептал ему:
— Братан, ты тише, люди вокруг… куда едешь?
— Крыловская станица. Знаешь такую?
Познания Ильи в географии были не настолько обширны.
— Нет, не знаю. Я что думаю… может быть, ты расскажешь мне обо всем? Я слышал о таких, как ты. Мне это интересно.
Сова заговорчески кивнул головой и тоже наклонился. Теперь их головы почти соприкасались друг с другом, и можно было говорить шепотом.
— Мы скоро подъедем к Крыловской, я там выхожу. Если хочешь — выйдешь со мной. Недалеко от станции есть полянка неприметная. Там посидим, травки дунем. — Сова подмигнул Илье и продолжил. — Заодно поговорим без лишних ушей. Идет?
Илья сразу согласился. Его полностью устраивал такой расклад.
Остаток пути прошел в ничего не значащих разговорах. Сова жил в станице Крыловской с детства. Где живут его таинственные друзья, Илья так не узнал. О себе Илья рассказывал охотно. Да, в Краснодаре живет — где конкретно, Сове было не интересно. Он слишком плохо знал город, чтобы его это реально интересовало. Работает в офисе — бумажки перекладывает. Этого Сове хватило.
Илья, между делом, аккуратно посматривал в окно. За окном электрички проносился обычный железнодорожный пейзаж: насыпь, жиденький лесок с обеих сторон, и бесконечные поля вокруг.
Наконец, Илья с Совой накинули на плечи рюкзаки, и вышли из вагона. Не тратя времени, Сова пошел по путям в направлении Краснодара и сказал Илье следовать за ним. Через несколько минут неспешной ходьбы станичные постройки закончились (не такая уж и большая станица Крыловская), Сова все еще шагал по едва заметной тропинке вдоль железнодорожных путей.
Они достигли крохотной речки, скорее даже ручья. Сова свернул вдоль него налево по неприметной тропинке и почти сразу они оказались на крохотной полянке. С трех сторон ее закрывал жиденький лес, который протянулся вдоль железной дороги, четвертая сторона была открыта и смотрела прямо на пути.
Илья с удовольствием скинул с себя рюкзак и присел.
Сова тоже скинул с себя свой маленький рюкзачок, и принялся копошится в нем. Потом вдруг передумал и пошел пойти куда-то в кусты удобрять растительность.
Пользуясь заминкой, Илья вытащил из бокового кармана рюкзака небольшую арматуру. Маленькая, всего сантиметров 40 в длину, но толстая и тяжелая, с одной ее стороны была намотана матерчатая изолента черного цвета. Сделано это было для того, чтобы рука не соскальзывала.
Илья переложил арматуру во внутренний карман куртки — он до сих пор не снял ее, и арматура стало почти не видно со стороны. После этого, он открыл рюкзак и выложил из него полторашку пива. С закуской не сложилось — доставать продуктовый НЗ у Ильи даже в мыслях не было.
Тем временем, вернулся Сова и очень обрадовался внезапному появлению пива. Решили пока выпить его, а потом из пустой бутылки сделать «бульбик» и травы дунуть.
Сели на бревно, обращенное к железке.
У Ильи начался мандраж, он не мог нормально сидеть и говорить. Сова принимал это за волнение. Или за что-то еще — Илье было пофиг, за что Сова принимает его мандраж. Разговоры о музыке начали надоедать, но и к главной «теме» никто приступать пока не решался. Вскоре у Ильи пиво попросилось наружу. Он встал, перешагнул через бревно и подошел к кусту, стоящему неподалеку. Сделав свои «дела», он как можно громче принялся застегивать молнию на джинсах, сопровождая это руганью и постукиванием ни в чем неповинного куста.
Одновременно с этим он следил за Совой — чтобы тот не обернулся, и вытащил из кармана куртки арматуру.
Он враг.
Он знал, на что шел, когда перешагнул невидимую границу, которая отделяет обычного человека от «правонарушителя». Он знал, чем это грозит лично для него.
Нужно отвечать за свои поступки.
Илья шел обычным шагом, возвращаясь к своему месту, держа арматуру в правой руке на уровне головы. Когда до Совы оставалось полметра, он еще ненамного приподнял руку, и со всей силы ударил его по затылку. Удар арматурой вышел немного вскользь, но Сове хватило и этого — тряпичной куклой он завалился на спину.
Илья еще два раза ударил его арматурой в область виска. После этого перебил арматурой горло. Взял его за обмякшие руки и протащил глубь лесополосы. Густо заросшая кустарником и небольшими деревцами, она хорошо закрывала его от любопытных глаз.
После этого перевернул Сову лицом вниз и, по его же рецепту, перебил ему шейные позвонки.
Оставалось перенести вещи. Рюкзак Совы Илья, не открывая, забросил в кусты на другую сторону железной дороги. Свой рюкзак тоже оттащил подальше. После этого убедился, что Сова точно мертв и оттащил его еще метров на 30 в глубь самых густых и непроходимых зарослей. Конечно, не бог весть что, но хотя бы так. Рыть яму или сжигать тело — подобного Илья не мог себе позволить. О том, что тело можно расчленить, Илья старался не думать.
После этого он тщательно протер бутылку с почти выпитым пивом и забросил его в кусты на другой стороне железки. Настала очередь арматуры.
Кровь не отмывается. Никогда. Каким бы сильным стиральным порошком не тереть орудие преступления — все бесполезно. Другое дело, если сунуть арматуру в огонь — белки сгорают мгновенно, становясь аппетитным шашлыком, никакая экспертиза после этого ничего не установит. Конечно, велик соблазн просто стереть отпечатки и бросить ее здесь же… но давать ментам орудие преступление Илья считал верхом неосмотрительности. Хотя бы потому, что арматуру могли опознать, как вещь Ильи.
