— Ты наблюдал за мной?
Он кивнул.
— Да. Мне потребовалось время, но, в конце концов, я понял, кто ты. Я видел габерлунги, женщин в масках. Вот они — мифаго. Я видел, что они следуют за тобой. Я видел, что они помогают тебе творить оолеринны, ворота, некоторые простые, а некоторые дикие... очень опасные... поэтому я открыл для тебя Книгу.
Открыл Книгу? Вот теперь Таллис поняла. Он имел в виду дневник, и лист, которым он заложил нужную страницу.
— Так это был ты? Ты открыл ее на той странице?
— Да, — прошептал Скатах. Крики снаружи не прекращались. На мгновение Скатах отвлекся, потом повернулся к Таллис и заговорил, очень озабоченным голосом. — Ты не должна была забирать Книгу из святилища. Она для тех кто, как и я, путешествует между мирами. И мне потребовалось много времени, чтобы отыскать ее. В ней сосредоточена огромная сила. Ее нельзя было забирать.
На какое-то мгновение она растерялась, потом поняла.
— Разрушенный дом? — спросила она. — Ты имеешь в виду разрушенный дом в лесу? Это твое святилище?
Скатах медленно кивнул.
— Об этом месте говорится в легендах.
— Обыкновенные старые руины.
— Это первый Лодж, место первой мудрости, первого прозрения. Человек, который написал слова Книги, родился от союза земли с берега реки и корней ив, которые растут там. У него был глаз, который видит и ухо, которое слышит; он был голосом, который пропел первые истории, и рукой, которая писала слова. Из его снов возник лес; из леса вышли его пророчества.
— По словам Кости он был трясущимся от старости чудаком...
— Ты не должна был брать Книгу, — твердо сказал Скатах. — Она принадлежит Теневому Лоджу и обвитому плющом ящику.
Странный рассказ потряс Таллис. «Книга» — самый обычный дневник, написанный ученым (по всем отзывам — очень эксцентричным человеком), и оставленный гнить в разрушенном доме. Но для Скатаха она — икона; Грааль; предмет, наделенный огромной мистической силой.
— Я дам ее тебе, — ответила она, — и ты вернешь ее на место.
— Ты должна вернуть ее на место, — резко сказал он. — Ты взяла ее. Положить обратно в обвитый плющом ящик, где она была. Потом ее найдут другие, те, кто захочет знать, что написано на ее страницах.
— А ты? — нерешительно спросила Таллис. — Ты нашел то, что искал?
Скатах на мгновение замолчал. Потом его глаза сверкнули и он поглядел на нее.
— Нет, — признался он. — И не думаю, что мог. Я пришел в святилище по странным причинам, очень личным. Я хотел найти кое-что, но даже сейчас я не уверен... мое ли это место? Или оно на самом деле запрещено для меня? Я часто спрашивал себя об этом, но ответа так и не нашел. Однако я знал, что испугался и должен найти тебя. Оказалось, что самое главное — найти тебя.
— Меня? — сказала Таллис. — Почему?
За окном опять кто-то сердито закричал.
— Джагутин беспокоятся, — прошептал Скатах, повернулся и уставился в ночь.
— Джагутин... — повторила Таллис, глядя на трех всадников; один из них держал черного жеребца Скатаха.
— Мои друзья... из сердца леса. Когда-то их было двенадцать... замечательная компания.
И тут он вскрикнул, от удивления, от ужаса. За всадниками, недалеко от Ручья Охотника, появился белый силуэт, выше деревьев. Судя по всему он увидел его в первый раз.
— Время вышло, — прошептал он. — Ты действительно сделала что-то такое и разрешила этой твари появиться здесь. — Он повернулся к Таллис и схватил ее за плечи. — Какое у тебя гурла? Как ты призвала его?
— Какое что?
— Животное! Твой проводник! — Скатах с ужасом посмотрел на нее, и внезапно вскрикнул, как если бы что-то понял.
Таллис смущенно отступила в полумрак комнаты. Она вспомнила о Земле Призрака Птицы. Неужели ее простое действие — отпугивание стервятников от тела принца — призвало эту кошмарную тварь?
— Почему тебе было так важно найти меня? — спросила она.
— У тебя талант к оолерингу. Созданию путей. В тебе есть что-то шаманское. Ты можешь открывать ворота. Но я сомневаюсь, что без гурлы ты можешь проходить через них. А я... Этот мир поймал меня в ловушку. Я надеялся на твою помощь, что вновь попасть в свой мир. Безусловно этот мир — мир моей первой плоти — не мой, в отличии от отца. Джагутин могут вернуться в сердце леса, но не я. Я не принадлежу этому миру. И этот лес — он тоже не мой. Я не могу проникнуть в место за краем леса, о котором говорил отец — в святилище лошади. Лес отвергает меня. А мне нужно вернуться в дом отца...
Таллис услышала печаль в его голосе. Скатах заколебался, потом прошептал:
— Я хочу опять увидеть его, хотя бы один раз, прежде, чем сердце леса призовет его. Прежде, чем он оседлает призрачный ветер и поскачет в Лавондисс… и за него...
Лавондисс!
Слово загрохотало в ушах Таллис. Сердце забилось. Душа улетела вверх. Слова и заботы Скатаха, растаяли, исчезли. В экстазе открытия она забыла о нем.
Лавондисс!
Наконец-то она нашла тайное имя! Долгие годы оно мучило ее и убегало от нее. Она подошла так близко. Она чувствовала имя, нюхала его, но никак не могла поймать; как тень, оно всегда было вне досягаемости.
И вот она схватила его! Имя, о котором говорил мистер Уильямс, похожее на Авалон. И очень похожее на Лионесс. [19] Все эти знакомые имена были эхом этого первоначального имени, память в фольклоре и легендах об имени, которое произнесли первым, чтобы описать теплое место, магическое место, запретное место... место мира; имя, которое использовали, когда великая зима простерла крылья над миром, когда холод и лед гнали охотников на юг, пожирали их кости и выдергивали их волосы, и они бежали от замерзшей души земли... мечтая о спасении.
И место мертвых, тоже: там мертвые возвращаются к жизни. Место ожидания. Место бесконечной охоты и постоянного праздника. Место юности, земля женщин, страна песен и моря. Старое Запретное Место. Потусторонний мир.
— Лавондисс... — выдохнула она, покатав имя во рту, попробовав на вкус слоги, дав слову создать образы в сознании, дав звукам, посланным мистическим ветром, пройти через себя.
— Лавондисс…
III
Очнувшись от полуяви-полусна, Таллис осознала, что Скатах исчез. Она бросилась к открытому окну и увидела его, сидящего на корточках на крыше флигеля в нескольких футах под ней и готового спрыгнуть на землю.
— Не уходи! — крикнула она. — Я должна узнать побольше о Лавондиссе!
— Тогда торопись, — крикнул он. — Если хочешь идти, иди сейчас.
Он еще говорил, а она опять увидела далекий силуэт, так напугавший всадников. Нахмурясь, она посмотрела на темные деревья у Ручья Охотника. И отчетливо увидела странное создание, огромное и белое; частично птица, частично человек; возвышающееся над деревьями; не летающее; идущее вдоль ручья и оглядывающее ночь в поисках дома.
