— Железную дорогу? — не понял я.
— Помнишь, раньше в игрушках продался такой немецкий конструктор — сборная железная дорога, гэдээровская? Все почти по-настоящему — рельсы, семафоры, тепловоз, вагончики… Даже домики и деревья для пейзажа. Работала на батарейках, причем можно было купить несколько наборов и постепенно собрать целую железнодорожную сеть с несколькими составами, мостами, туннелями и станциями.
Я припомнил — да, была такая игрушка, делали ее наши немецкие братья по соцлагерю, причем стоила он довольно дорого (по тем временам, конечно). Мечта любого советского мальчишки… Мои родители купить такую роскошь не могли (что взять с двух инженеров, работавших в захудалом НИИ!), хотя я, если честно, и не просил — с детства был равнодушен ко всяким механическим штучкам-дрючкам, гораздо больше любил рисовать и читать фантастику.
— Так вот, — продолжил свою мысль Славка, — помню, в детстве я долго клянчил, чтобы предки подарили на день рождения, но они все отнекивались — денег, мол, нет. И покупали всякую ерунду — пластмассовые машинки, солдатиков, мячики. А мне все это на фиг не нужно было — хотел только железную дорогу. Но так и не получил… Потом она исчезла из продажи и долго ее не было, а вот недавно зашел с Аллочкой в торговый центр (ей какие-то шмотки понадобились) и вижу — вот она, в отделе игрушек. Точь-в-точь такая, как была в моем детстве, даже лучше — теперь можно ее к сети подключать и через пульт управлять. И поездов больше стало… Хотел купить, да жаба задушила — дорого очень. А вот если родится пацан, то обязательно попрошу Аллочку, чтобы подарила ему на день рождения. И сам буду с ним играть…
Славка мечтательно закрыл глаза — видимо, представил себе картину маслом: вот сидит он с сыном на полу, собирает желанную железную дорогу, а потом запускает поезда… Все-таки правильно кто-то сказал: дети — это наши нереализованные мечты. Мы хотим дать им то, что не получили от своих родителей…
…Застолье плавно катилось по накатанным рельсам (мы уже перешли ко второй бутылке), когда в дверь кто-то настойчиво и продолжительно стал зазвонить.
— Сегодня что, приемный день? — недовольно пробормотал я и пошел в прихожую. Распахнул дверь и замер на месте: на пороге стоял собственной персоной мой старый знакомый — Петр Федорович. Правда, на сей раз без своего верного помощника Миши.
— Опять ты? — удивился нежданный гость. — Что же ты, гад, мне проходу не даешь! Куда ни приду — всюду твою поганую рожу вижу!
— Вообще-то, это ты сам ко мне пришел, — парировал я, — я тебя в гости не звал и видеть твою мерзкую харю у себя дома тоже не имею ни малейшего желания.
— Хамишь? — взревел Петр Федорович, и ладони его начали сжиматься в здоровенные кулаки.
— Бобик, — позвал я, — а ну-ка, дорогой, пойди сюда, разберись.
Пес не спеша вышел в прихожую, увидел Петра Федоровича и на всякий случай зарычал, оскалив внушительного вида желтые клыки. Тот слегка попятился, отступил в коридор и опасливо покосился на собаку. Но не ушел.
— Что за шум, а драки нет? — раздался голос за моей спиной, и в прихожей материазовался Славка. — О, гляньте, Петька! А ты здесь как оказался?
— Славка? — удивленно поднял брови Петр Федорович. — Сто лет тебя не видел! Я вот по делу зашел, — гость кивнул на меня, — не думал, что тебя здесь застану…
— Раз по делу, то проходи, — пригласил Славка, — мы как раз водку пьянствуем, присоединяйся, третьим будешь.
— Нет, — замялся Петр Федорович, — я, наверное, попозже зайду…
— И не думай, я тебя так просто не отпущу, — Славка обнял Петра Федоровича за плечи и втолкнул в прихожую, — давай, раздевайся. Посидим, поболтаем, школьные годы вспомним…
Однако Петр Федорович не спешил снял пальто и мрачно смотрел на меня.
— Знакомься, это мой лучший друг, Василий Собакин, — представил меня Славка.
— Петр Федоро… Петр, — представился гость и протянул руку.
— Вася, — пожал я ее.
— Ну, вот и прекрасно, — обрадовался Славка, — а теперь все на кухню!
Я загнал все еще порыкивающего Бобика в комнату и потихоньку спросил у Славки:
— Ты откуда его знаешь?
— В школе вместе учились, кореша были, не разлей вода. Пока Петьку после восьмого класса в ПТУ не выперли. Отличный был парень, настоящий друг, хотя и тормозил немного.
— Слушай, тут такое дело… — я вкратце пересказал Славке историю наших сложных отношений с Петром Федоровичем.
— Да, брат, наломал ты дров, — усмехнулся друг, — ну, ничего, не тушуйся, я вас помирю.
Следующий час прошел за распитием водки и воспоминаниями. Оказалось, что Петр, выпертый в ПТУ (куда раньше выгоняли ребят, не слишком хорошо справлявшихся со школьной программой или просто всяких балбесов и хулиганов), быстро нашел свое место в жизни.
После учебы в «путяге» и службы в армии он устроился грузчиком в магазин и зажил припеваючи. Кто не в курсе, поясню: во времена тотального советского дефицита любое лицо, причастное к торговле, находилось в весьма выгодном положении — за счет возможности пускать хорошие вещи и продукты «налево». С солидной переплатой, разумеется. Правда, это называлось «спекуляция» и жестко каралось законом (можно было угодить в тюрьму или даже получить «вышку»), но без такого «навара» не мог прожить ни один настоящий торгаш. Зато теперь подобное гордо именуется бизнесом и всячески поощряется властями…
Петя, несмотря на молодость, быстро освоился в торговле и хорошо выучил правила игры — меняем польские джинсы на финский сервелат или импортный радиоприемник. И начал помогать директору «толкать» остродефицитные товары. Тот, понятно, не хотел светиться сам — до смерти боялся пресловутого ОБХСС, вот и подставлял по сути мальчишку. Что делать — какие времена, такие и нравы…
Однако Петру везло — его не почему-то трогали (хотя директора в конце концов посадили), и дело пошло так хорошо, что через несколько лет он смог накопить приличную сумму. При этом не пил, почти не курил, бабами особо не интересовался, а все деньги складывал на книжку — мечтал пустить на настоящее дело.
И такая возможность ему вскоре представилась. В стране начался бардак, именуемый перестройкой, товаров и еды совсем не стало, зато разрешили кооперативы. Петя не растерялся — вложил все средства в производство остромодных маечек и штанишек. Бизнес пошел — через несколько месяцев он открыл свой собственный ларек, стал толкать изголодавшемуся по шмоткам народу барахлишко, привозимое «челноками» из Турции и Китая. Затем у него появилась еще одна торговая точка, потом еще две… Через несколько лет у него была уже целая сеть магазинов, и Петр превратился в типичного российского бизнесмена средней руки. Он не жадничал, исправно платил кому надо — и милиции, и «крыше», но оставалось и ему — и для собственных нужд, и развития бизнеса.
