На заре освоения космоса, Янис использовался, как планета-ссылка. Преступников, не способных (по мнению суда) жить в «цивилизованном» обществе, отправляли на нее.
Со временем, на Янисе образовалось что-то вроде феодального, или племенного общества. С тем же временем завелись и звездолеты — самые примитивные, и техника — такая же.
В Содружество планета не вошла, главным образом, ввиду отсутствия центральной власти. У них вообще всепланетного правительства не было! Во всяком случае, все так думали. И даже внешняя разведка, которой вообще-то не думать, а знать положено.
За каким хреном наш трамп, да еще и с пассажирами, занесло в звездную систему Яниса о том история, в том числе и официальная — особенно официальная — умалчивает. Да только его сбили. Вместе с пассажирами и всем экипажем. Оказалось, у них и околозвездная оборона налажена, и боевые корабли кое-какие имеются.
Что началось — вой на всю галактику.
Они, янисцы, в смысле, сильно извинялись, говорили — виновные наказаны.
Не прошло и месяца, как их корабль за каким-то чертом залетел в звездное пространство Содружества. Наши его сбили, естественно, тоже случайно.
Там вообще — мутная история.
Диспетчер, что вел нарушителя, как и майор, отдавший приказ открыть огонь, буквально через несколько дней погибли. Оба раза — несчастный случай. Один — в автокатастрофе, другой — захлебнулся дома в ванной.
Янисцы, понятное дело, мол, что творите?
А наши им — на себя посмотрите!
И пошло — поехало.
Доехало до того, что парламент выбрал и назначил диктатора — должность, которая появлялась только во время войн и последний раз учреждалась более ста лет назад, во время кубирского конфликта.
Параллельно с этим, палачам запретили… Нет, запретили не то слово. Правильнее будет сказать, наше руководство соглашалось и, соответственно, отправляло нас только на самые «твердые», не допускающие двойных толкований дела. Убийцы там, маньяки, растлители малолетних.
И вот уж что совсем в новинку — эти дела широко освещались в прессе.
Оно может и правильно. Обычное следствие может тянуться месяцами, если не годами, увеличивая число жертв. А здесь — арестовал подозреваемых, палач сканировал мозг — и вот он — результат на лицо. Как правило, под грузом фактов и содеянного, преступники здесь же и сознавались.
Неслыханное дело — у палачей даже начали брать интервью!
Как-то сам собой всплыл и начал повсеместно обсуждаться вопрос, что неплохо бы использовать телепатов в иных областях. И почему об этом до сих пор так мало говорили и еще меньше делали!
Вслед за палачами, интервьюировали и других, более «мирных» телепатов, которые постепенно оттеснили нас.
Впрочем — никто особо не жаловался.
Жизнь шла своим чередом, Джо Бугатти, видимо, «залег на дно», нельзя сказать, чтобы я был сильно огорчен этим.
* * *
Почитайте деяния наших отцов!
Применяйте на деле слова мудрецов!
Нам учитель твердил — логофет школьной кассы,
И сбежал с этой кассой, не сыщешь концов.
— Селезенкой, печенкой чувствую, втягиваешь ты меня в неприятности!
— А что говорит голова?
— Голова молчит, так как занята, а печень вопит, кричит, предупреждает!
— Давай, давай работай.
— Селезенкой, печенкой чувствую, втягиваешь…
Перед тем, как снова окунуться в работу, Аким Флексер взлохматил свою шевелюру. На этот раз она имела ультрамодный, радикально черный цвет, во всяком случае, так утверждал Аким. Руслан Сваровски отчетливо различал в торчащих прядях изумрудные оттенки, но молчал, дабы не расстраивать товарища.
— Кажись, вошли, — Флексер колдовал над сенсорной панелью.
— Кажись, или вошли?
— Вошли, вошли, как там называется твой фонд?
Колесница Предводителя, обследованная в музее, точнее — табличка. Она привела Руслана к фирме «Фарина».
Следующая пластиковая пластина, на этот раз с допуском, открыла двери «Фарины».
То, что Руслан не собирался заказывать яхту или флайер слегка убавило радушие хозяев, однако не настолько, чтобы они не сообщили, что произвели данный экземпляр катера по заказу фонда Нуразбекова.
— Нуразбеков, — произнес Руслан.
— Нуразбеков, Нуразбеков, — посмаковал Аким, — первый раз слышу.
— Ну, он не особо… афиширует свою деятельность.
Фонд Нуразбекова был основан миллиардером и филантропом (во всяком случае, так утверждали официальные источники) Львом Нуразбековым для помощи и содействия… далее шел стандартный набор позиций, от одаренных детей и развития новооткрытых планет до поддержки стариков и сохранения традиций.
Было неизвестно, преуспел ли фонд в заявленных сферах деятельности, во всяком случае, перечень мероприятий в которых тот принимал участие, был длинен, скучен и мало чем (на взгляд Руслана) отличался от аналогичного перечня любого другого из сотен частных фондов.
Единственно, что мало-мальски выбивалось из общей картины — фигура самого основателя.
Лев Нуразбеков — наследник финансовой империи, сколотивший состояние на звездных перевозках и полезных ископаемых. Во много раз приумножил доставшийся капитал, одно время даже ходил в самых богатых людях Содружества. Впрочем, недолго, но из первой десятки никогда не выбивался.
Все изменилось во время телепатических бунтов, когда погибли жена и сын Льва Нуразбекова, который по некоторым данным был телепатом. Впрочем, все это Руслан уже знал и изучал, когда только занялся телепатами.
После свалившейся трагедии, миллиардер заперся в своей резиденции на Адонисе, ушел от дел и был таков. Много позднее, основал фонд.
Впрочем, случилось все это более семидесяти лет назад, неизвестно кто сейчас руководит фондом, точнее, руководил тридцать лет назад, когда сделали колесницу, и на кой ляд — черт побери — им понадобилось заказывать роскошный катер, стоимостью несколько миллионом кредиток для какого-то царька богом забытой планеты!
— Вошел! — Аким снова взлохматил шевелюру. — Давай, быстро, чего тебе тут надо.
— Можешь скачать финансовые документы.
— Ага, а заодно номера и ключи к счетам, где деньги лежат! Да если я попробую поставить на закачку даже количество кофе, выпиваемое сотрудниками за день, меня мигом засекут. И так чудо, что я в системе, а она ни слухом, ни духом.
— Что же делать?
— Что, что, с монитора читай! По старинке. Так чего конкретно искать?
— Ну… я не знаю, давай покупки, крупные траты, скажем… да, за последние сорок лет.
— Больше миллиона?
— Ну, да.
