Отец с сыном вывели ту странную тяжелую машину на маленьких колесах и, обойдя здание, остановились на дороге. Сын нёс лопату и лом с молотком. Ага, машина умеет ездить сама, но медленно. И, ага, это называется вибратор — утрамбовывает брусчатку и песок в пазах между камнями.
— Видишь, Лайв? — отец по имени Ройкилла выключил вибратор и указал на расползшийся участок брусчатки. — Вот отсюда и дальше пройдись по окраинам.
— Я буду один? Это ты меня так наказываешь, да? — В памяти недовольного Лайва промелькнуло, как он вместе с Эйкиллой (Стив увидел прекрасную девушку) уехали с зимовки на быках, а потом решили покататься на них без ошейников. Як Эйкиллы шарахнулся от волков, Эйкилла свалилась. Лайв спрыгнул к ней, а потом они долго добирались пешком домой, так как быки удрали. Пастух, посланный искать их верхом на кварге, пригнал домой только одного. Второго успели задрать волки. — Можно Эйкилла будет со мной работать?
— Конечно, Эйки виновата, как и ты, но не женское это дело — камни ворочать. Не хочешь один — я Дараха попрошу. Он городской, ему с машинами сподручней, — отец присел и выковырял камень в форме звезды. Расчистил от земли и показал сыну. На оборотной стороне было выбито: «в году сорок третьем Валлах». — Смотри, это твой прадед высек. Не наказание это, а семейное дело.
Ройкилла отложил камень в сторону и встал:
— Можешь начинать, а сюда будешь камни складывать. Дараха я пришлю…
На стойбище уже стояли полукругом каркасы уверенно растущих юрт, накрытых стеганными из овечьей шерсти стенами. Затем еще верхний охранный чехол, пол, очаг посередине… Вот дикие люди! Почему они живут в юртах, когда могли бы поставить на всех площадках нормальные бытовые секции?
— Эй, Дарах, — отец Лайва постучал по дверному проёму наполовину поставленной юрты. — Поможешь Лайву с оправой дороги?
— Добрдень, Рой, — из недостроенной юрты выглянул молодой мужчина со множеством косичек и лицом без кочевничьих татуировок. — Э… Это вы меня отсылаете прочь из племени?
— Мы не всё быкам уши крутим! Две декады поковыряешь брусчатку, а потом вас кто-нибудь подменит. За песком съездите к оврагу, Лайв знает куда, только к вечеру, когда яки отдохнут. Пока вам хватит работы вытаскивать да снова укладывать камни.
— А как же ритуал?
— Успеешь своего ягненка убить, на полдня вернёшься, — засмеялся старший. — Татуировки же клановые сделаем на празднике, после забоя.
Стив раскинул скан вокруг лагеря. Дети разбежались по степи. Сверяясь по навигатору, бросали диск на нужное место и придавливали плоскую верхушку ногами. Младшие же увлеченно скакали по дискам двумя ногами сразу. Диски выпускали шипы, укреплялись в земле и соединялись сигналом в ограду, которая удержит овец, но отпугнет хищников.
Ронах с братом уже были у реки. Ронах напоминал Стиву Фариссу. Мирный и странно кроткий. Он был искренне рад цветущей утренней степи, и совсем не страшно, что даже не выспавшись толком в тесном фургоне, встал ни свет ни заря и топает аж за реку. Радовало его и то, что говорящий без остановки младший брат увязался следом. Скайвилла гордо тащил объемный тюк с лодкой и, от избытка старательности, небольшую торбу с дисками. Ронах впрягся в два тяжелых рюкзака, но и это давало ему дополнительную радость. Стив удивлялся: он бы ни за что ничего таскать не стал. А на что существует стюард? Но этим людям нравилось тяжело работать.
— Пустишь меня грести? — Скайвилла выложил из сумки сложенные в короткую вязанку весла и расстегнул застежки тюка. Узкая двухместная лодка развернулась и подпрыгнула на берегу. Ронах растянул и вставил в неё решетчатое дно. Скай шустро столкнул лодку в воду, удерживая за веревку, привязанную к носу.
— Ты маленький еще, у тебя сил не хватит, — Ронах переложил в лодку сумки и сел в траву собирать весла. Стив млел в сознании Ронаха, ощущая его руками прохладную твердость расправляемого в лопасть пластика, одежду на теле, ветерок на коже и представляя, что он снова человек.
Скайвилла подёргал за веревку и вбежал на валун, сходящий коротким пирсом в воду. Лодка послушно повернулась, Скай притянул ее ближе, покачал. Держась за веревку, перебрал руками по борту, нацеливая лодку на другой берег, взялся за корму и… прыгнул в лодку. Лодка, резко просев, сорвалась по течению.
Стив уронил Ская на дно — еще выпадет!
— Скай, не двигайся! — Ронах схватил оба весла и рванул вдогонку по берегу.
Легкая лодочка налетела на камни, крутанулась и застряла в зарослях прошлогодних камышей.
— Ты совсем сдурел? — Ронах отбросил весла и, сняв штаны и обувь, полез в ледяную воду. Дотянулся до борта, перебрал руками и нащупал привязанную к носу веревку. — Молодец, что лег. Можешь сесть, балбес!
Крошка напряглась — сейчас маленький получит!
Но Ронах просто вытянул лодку к берегу — в камышах она надежно удержится.
— Это было быстро! — заулыбался Скай.
— О да! Великий потомок великого мореплавателя Скайвиллы не успел уплыть в южный океан! — Ронах сделал зверскую рожу, вытерся штанами и оделся. — Весла-то на берегу остались, дурень!
Братья переправились на другую сторону, сложили лодку и пошли по дуге, расставляя забор так, чтобы вернуться к реке выше по течению. Стив провел с ними весь день. С удовольствием впитывал ощущения человеческого тела; лучей солнце и дуновение ветра на лице; ловкость пальцев и палитру эмоций; вкус лепешек, фаршированных жареным мясом с овощами, пахучего чая с топлёным молоком… Увлекся настолько, что забыл о себе и собственной еде.
Вечером, после общего ужина пирогами с вареньем, андроид собрал детей в комнате с экранами — учиться? И правда, старшие расселись перед индивидуальными экранами и включили свои программы. Ронах изучал кораблестроение, и Стив переместился к младшим, складывавшим плоские голограмные головоломки, превращающиеся в результате в трехмерные.
— Дети, Скайвилла чуть было не уплыл на юг, но лодку прибило к берегу и ничего плохого не случилось. Но, чтобы больше вы не делали необдуманных поступков, я расскажу вам сказку, а Скайвилла завтра во время занятий подготовит рассказ о своем деде двенадцатого колена, который работал на корабле. Итак, сказка.
Давным-давно, когда мир был ещё рассыпан на отдельные планеты, а люди жили каждый для себя и не ведали о своем единстве, пробралось в мир маленькое словечко «зачем».
Слабое и ненужное, оно долго лежало в степи и трогало растущую рядом травинку: «Зачем? Зачем ты растёшь? Зачем качаешься? Зачем ты зелёная?» Молчала травинка. Тогда словечко повертелось, покрутилось и пробралось в сознание травы, но не нашло там отклика. Есть у растений жизнь, но нет у травы сознания, не осознает трава, что живёт. Растёт она и зеленеет, потому что манит её солнце, наполняет вода, питает земля, а разума у травы нет. Заскучало словечко, прыгнуло в овцу, нашло сознание у животного, обрадовалось и спросило:
