ставок. А я рассуждаю так: эти пророчества так важны, что допустимы любые приемы, лишь бы получился образцовый текст. Превзойди самого себя, если хочешь выиграть, перестань меня клеймить и мешать мне. Лучше совершенствуй свой текст и стиль, как справедливо посоветовал Сальвену Гуго де Пейн.
Он дает мне понять, что сейчас у меня большие шансы на проигрыш.
– Успокойся. Полюбуйся, уже восемь вечера. Оба мы без сил, оба уже не накропаем ничего годного. Лучше пойдем ужинать в столовую кибуца.
Но Рене все еще сильно огорчен и не находит слов.
– Брось, хватит упираться! – улыбается Александр. – Кстати, если мы не разбежимся, то сможем друг за другом следить, чтобы ни один не смог вырваться вперед…
Этот довод оказывается самым убедительным.
Они заходят за Мелиссой. Та не скрывает радости, что они вернулись к нормальной жизни. Она надела то, что нашла в своем бунгало: вполне античную на вид греческую тунику и сандалеты.
Они ставят тарелки с едой на подносы, совсем как в столовой Парижского университета и в «Царе Давиде».
Александр огорчен отсутствием в меню бифштекса с жареной картошкой и вынужден довольствоваться местными кушаньями: салатом из баклажанов, салатом из красного перца и помидоров, хумусом, тхиной, огурцами с творогом, бурекасами – солеными пирожками со шпинатом, соленым йогуртом с оливковым маслом и фисташками. Рене решается на еще большую экзотику, восходящую к культуре идиш: гефилте фиш (фаршированного карпа), пастрами с маринованными огурцами и латкес (картофельные оладьи).
Поскольку все трое не обедали, их мучит голод, и они охочи до новых вкусов.
– Что у вас за проблема?
– Я не хочу, чтобы твой отец меня обставил, – хмуро отвечает Рене.
– Как все это выглядит?
Александр начинает объяснять таким тоном, словно речь идет о кулинарном рецепте:
– Я являюсь в виде ангела в тоге, с большими белыми крыльями, чтобы диктовать человеку 1121 года, видящему и слышащему меня во сне.
– Я тоже, – говорит Рене. – Мы диктуем нашим старинным «я» текст пророчества, ничуть не отличающегося от истины, потому что знаем наше прошлое – их будущее.
– Ничего не скажешь, успокоили! – иронизирует Мелисса, чтобы разрядить обстановку. – Мне уже казалось, что вы оба лишились рассудка из-за своих сеансов регрессии.
Рене и Александр через силу смеются и продолжают изучение упоительной еврейской кухни.
– Сперва все казалось простым и забавным, – начинает рассказывать Александр. – Но потом я стал сталкиваться с трудностями. Какое событие предпочесть? Увлекательная проблематика! Ясное дело, сначала был соблазн говорить о том, что казалось мне определяющим. Но это не обязательно должно было заинтересовать человека XII века.
– Мой «клиент» несколько туповат, – признается Рене. – Бывает, он понимает меня как-то криво, приходится тратить время на исправления. Моя цель в том, чтобы он записывал только то, что понял.
– Проблема в том, – подхватывает Александр, – что Гаспар толкует некоторые услышанные от меня вещи в меру своего воображения. Чувствую, порой его тянет «изобретать», слушаться собственной интуиции. Например, он уверен, что грянет Апокалипсис и что явится Мессия. Ему непременно нужно было вписать это в текст.
Рене вздыхает.
– Обрати внимание, Моисей тоже, наверное, интерпретировал сказанное Богом. Когда Бог изрек: «Не укради», Моисей решил, что речь идет о присвоении чужого. А вдруг речь шла о самолетах, сжигающих керосин и загрязняющих небеса? [31]
У Рене отлегает от сердца, когда он может делиться с Александром своими волнениями и затруднениями. Еда тоже действует на него умиротворяюще.
Александр пользуется благодушным настроением Рене, чтобы предложить:
– Вскроем наши карты, Рене. Какой угол зрения ты избрал?
– Сначала вы скажите.
– Скажу: я избрал политику. Я толкую о королевствах, империях, вторжениях, союзах, изменах, добираюсь до холодной войны, терроризма, всевластия банков, взлета религиозного фанатизма. Теперь твоя очередь.
– Я веду рассказ в хронологическом порядке, столетие за столетием. На первом месте у меня технология. Я говорю об открытии Америки, изобретении пороха, астрономии, книгопечатании, автомобилях, самолетах, первых шагах человека по Луне, компьютерах, обыгрывающих человека в шахматы, мобильных телефонах.
– Как все это по-мальчишески! – морщится Мелисса. – Можно было бы поступить оригинальнее.
– Что ты предлагаешь? – спрашивает ее отец.
– Как насчет супружества? Разве не это – величайшее приключение человечества? Мы трое находимся здесь только потому, что наши родители встретились, возжелали друг друга, любили друг друга.
Александр улыбается.
– Прекрасно, вот и поведай, как бы ты рассказала об этих девяти веках. Очень любопытно узнать.
– Я бы рассказала об отмирании насильственных браков и приданого, об истории развода, о разных видах женского обрезания, об изнасилованиях, гаремах, китаянках с перевязанными ногами – короче, о тех мрачных временах, когда к женщине относились как к скотине, когда ее покупали, продавали, мучили, эксплуатировали. Потом я заговорила бы о появлении первых женщин-политиков: царице Хатшепсут, царице Савской, Клеопатре, царице Пальмиры Зенобии, царице Иудеи Саломее, берберской царице Кахине, корейской королеве Сендок, китайской императрице У Цзэтянь, японской императрице Го-Сакурамати, Екатерине Медичи, Елизавете Первой Английской, не забыла бы, раз уж мы находимся здесь, израильского премьер-министра Голду Меир.
– То есть тебя занимает не супружество, а статус женщины, – уточняет Александр.
– По-моему, это связанные темы. Я бы рассказала о двух достижениях: эмансипации и праве на развод. Назвала бы первых женщин-актрис, художниц, скульпторов, музыкантов, мадам де Севинье, Камилу Клодель, первых ученых – Мари Кюри, Веру Рубин – первооткрывательницу «черного вещества» Вселенной, Сау Лан Ву, открывшую кварки и глюоны. Я рассказала бы о праве голоса для женщин, о противозачаточной пилюле, о мае 1968 года [32] и о сексуальном освобождении, о праве на аборт, о движении Me Too [33]. Закончила бы рассказом о долго сдерживавшейся в мире женской силе, медленно поднимающей голову и высвобождающейся, всеми женщинами – президентами, премьер-министрами, владелицами крупных предприятий, лидерами общественного мнения.
К ним подъезжает Менелик.
– Оделия не придет ужинать, она работает над вашим заданием, Рене. – Подкатив в своем кресле к их столику, он продолжает: – Вы не пришли обедать. У вас все в порядке?
– Просто устали, – отвечает Александр.
Менелик обращает внимание на их выбор блюд.
– Вам нравится местная кухня?
– Эти сладкие помидорчики – пальчики оближешь! – хвалит Мелисса. – Вкуснотища! Никакого сравнения с товаром во французских супермаркетах.
– О чем вы тут беседовали? – интересуется Менелик.
Мелисса пересказывает их разговор.
– Что рассказать своему пророку?.. Увлекательная тема! – соглашается Менелик. – Лично я выбрал бы взаимоотношения человека и природы. Как человек жил в страхе перед хищниками, грозами, ураганами, голодом, но постепенно преодолевал эти опасности или учился от них защищаться. Потом люди стали вырубать леса на дрова, разрушать горы, добывая уголь, качать из-под земли нефть, чтобы гонять на автомобилях. Так продолжалось до наших дней,
