– Мне кажется, ты утрируешь. Тебе ведь не предлагали работу уборщика?
– Еще чаю?
– Нет, спасибо... Но даже если и так... Каким образом свой профессиональный опыт ты сможешь применить в литераторстве? Ведь... извини, конечно... ты даже пишешь с ошибками... Раньше тебе это не мешало, но теперь...
Сказала – и сама ужаснулась. Но Костя оставался безмятежен и все так же тепло улыбался ей.
– Поверьте, я пишу практически без ошибок. Возможно, я и не смогу применить в литераторстве свой профессиональный опыт. Зато отражу жизненный. К тому же, как выяснилось, я умею рассказывать длинную историю... И делаю это, кажется, весьма неплохо!
– Не все, – сказала Ангелина Никитична, проигнорировав его последнюю фразу, – кто умеет рассказывать истории или складывать слова в предложения, становятся писателями!
– Не все, – согласился Костя, – но я из тех, кто станет. Видите ли, для меня это не игра, я очень серьезно подошел к вопросу. А неудачи, которые преследуют меня с самого начала поисков работы, лишь подталкивают к тому, чтобы я сделал выбор.
– И ты его сделал.
– Три дня назад. Поверьте, никакие мои новые попытки, переговоры с агентствами ничего бы не изменили! С точки зрения того, чтобы потянуть время – возможно... Но зачем? Самообман, и ничего больше. Я просто не могу вписаться в эту систему взаимоотношений, и мне не стыдно в этом признаться. Что ж делать... Но я не ставлю крест на своей профессии! Если появится предложение, которое будет мне интересно, финансово устроит – почему нет? А пока, – закончил он ровным тоном, – я буду писать свой роман.
Тут Ангелина Никитична поняла, что это – позиция и биться дальше бесполезно: они начнут ходить по кругу, обмусоливать одно и то же. С самого начала разговора она ощущала в Косте силу принятого решения и пробить эту стеночку толщиной в волос не смогла.
Пусть так. Решать Оксане. В любом случае – она, Ангелина Никитична, на стороне дочери.
Теща поднялась. Костя тоже вскочил.
– Где Ксюша? – спросила она.
– В комнате. Разговаривать со мной она не хочет.
– Пойду к ней...
* * *
– Красота у вас какая... – сказал Бахтияр, вертя головой. – Природа, горы, небо... Среди вас тут, наверное, ангелы живут.
Сопровождающий, молчаливый крепыш с квадратной челюстью, ничего не ответил. Водитель проворчал:
– Ну да. Не протолкнуться от ангелов...
– Долго еще? – спросил Бахтияр.
– Почти приехали.
– Инструкции у вас какие? – толкнул Бахтияр в бок молчуна-сопровождающего. – Гасить меня по факту?
Водитель напрягся, а крепыш медленно повернул в сторону Бахтияра квадратное бессмысленное лицо с выражением, призванным, очевидно, напугать... Но Бахтияр от души расхохотался. Крепыш не ожидал такой реакции, удивился и слегка вздернул куцые бровки.
– Да ладно, красавец, не тушуйся, чего ты, – сказал Бахтияр. – Шучу я.
После поворота дорога пошла в гору, на вершине которой приткнулось одинокое трехэтажное строение, окруженное дикими виноградниками. Здесь вообще, заметил Бахтияр, виноградники повсюду. Страна винограда.
– Прибыли, – сказал водитель, лихо тормозя у входа в облаке пыли.
Бахтияр вышел и огляделся.
– М-да, халупа так себе...
– Бывший дом отдыха работников связи, – сказал водитель. – Лет шесть как пустует. Наша штаб-квартира на ближайшие две недели.
– От места далеко? – спросил Бахтияр, потягиваясь и похрустывая суставами.
– Сорок километров.
– Нормально – Бахтияр оглянулся на крепыша, вытаскивавшего из багажника его сумку. – Ну что, пошли заселяться? Работники связи...
За конторкой дежурного администратора на первом этаже было пусто, лифты не работали.
– Какой этаж предпочитаешь? – подал голос крепыш.
– Последний, – ответил Бахтияр.
Номер был просторный, двухкомнатный, но обветшавший. В прежние времена здесь, очевидно, селилось почтовое начальство с семейством. Вид с балкона и из окон открывался такой, что Тимур на несколько минут замер как вкопанный. Не оборачиваясь, сказал:
– Пожрать организуйте чего-нибудь. И девочку.
– Девочку че, прям щас? – опять потешно удивился крепыш. – До вечера не дотерпишь?
Бахтияр обернулся и проникновенно сказал:
– Я непонятно выражаюсь, красавец? Была просьба организовать, а не вступать в полемику. – По выражению лица крепыша он увидел, что слово «полемика» вызвало затруднения, пробуксовки мыслительного процесса. – Если бы я считал, что девочка нужна мне вечером, я бы так и сказал: «Девочку – вечером!»
Без стука вошел водитель.
– Сюда – никаких посторонних, – категорически заявил он, взглянул в лицо Бахтияра и добавил: – Приказ патрона. Все развлекухи на стороне. Места есть, машина под жопой, я отвезу или сам доедешь. Но базу не светим.
– Значит, с тобой я буду разговаривать, – спокойно сказал Бахтияр водителю. – Как, ты сказал, зовут тебя?
– Леня.
– Очень хорошо. А ты, красавец, поставь сумку и можешь быть свободен.
Крепыш ушел. Бахтияр вновь уставился в окно.
– Позавтракаем? – спросил Леня.
– Обязательно. Когда на место?
– Завтра. День приезда – дело святое.
– Сгоняем вечером... Ну, чтобы отдохнуть можно было. Нормально, с оттягом.
– Сгоняем, – согласился Леня.
– А что, в этой халупе, кроме нас троих, никого?
– Мы наняли поваров и уборщика. Сам понимаешь: масштаб таков, что на мелочах экономить глупо.
– И куда их потом?
– Они из Ташкента. На родину сопроводим.
– Добро, – сказал Бахтияр.
– Вот мой дом, – сказала Ольга.
Стас въехал во двор, аккуратно припарковался, чтобы никому не помешать. Повернулся к Ольге:
– Сама дойдешь?
Она смотрела перед собой:
– Ты торопишься?
– Я, вообще-то, на работе... Ну, час у меня есть...
Они вышли, Стас запер машину, и они двинулись к ее дому. Пару раз Ольга оступилась на ровном месте и чуть не упала – Стас поддержал.
Она долго рылась в карманах еще влажных шорт, пока не сообразила, что ключи ночью не взяла, а дверь просто захлопнула. Стас пошел вокруг дома в поисках незапертого окна, нашел одно, потянул на себя створку, подпрыгнул и влез внутрь.
Через минуту входная дверь распахнулась.
Ольга бродила по дому и не знала, куда себя деть. Это не было предусмотрено сценарием ее жизни, а второй раз топиться или предпринять что-то другое, например, отравиться газом... У нее вряд ли хватит смелости.
Стас сидел на старенькой тахте, смотрел на нее и ничего не понимал.
– Есть хочешь? – спросила она.
Он подумал о еде, и его замутило. Помотал головой.
– Послушай, Ольга, что происходит? – решился спросить он. – Ты жива. Я тебя вытащил. Ты жива, понимаешь?.. Такое чувство, что ты не рада.
