Стас сидел на старенькой тахте, смотрел на нее и ничего не понимал.
– Есть хочешь? – спросила она.
Он подумал о еде, и его замутило. Помотал головой.
– Послушай, Ольга, что происходит? – решился спросить он. – Ты жива. Я тебя вытащил. Ты жива, понимаешь?.. Такое чувство, что ты не рада.
Она посмотрела на него и повторила, как эхо:
– Я не рада.
– Ты действительно хотела умереть? По-настоящему?
– А что, это было похоже на игру? Ты меня спас, я понимаю. Спасибо, конечно, но... Теперь я не знаю, что делать. Я в тупике.
– Что делать?! – переспросил он с неожиданной злостью. – Жить дальше – вот что делать! У меня в голове не укладывается, какие причины могли заставить красивую молодую женщину броситься ночью с пятнадцатиметровой высоты в море! Что за дурь должна быть в башке! Нет таких причин! Не верю, что они существуют!
– Ты совсем меня не знаешь, – тихо сказала она.
– Плевать, что я тебя не знаю! Мне и не надо! – кричал он, распаляясь. – Хочешь умереть – умирай, никто не держит! Не получилось, спасли – не делай вид, что тебя этим оскорбили!
– Я что, в ноги тебе должна пасть за то, что ты меня вытащил? – все так же негромко спросила она. – Я именно потому пошла ночью, чтобы это не было напоказ. Не хотела, чтобы мне помешали.
– Тоже мне, Мартин Иден, – сказал Стас, успокаиваясь.
– А что, грузчики нынче читают Джека Лондона?
– Нет, – ответил он в тон с ее ехидством, – я радиоспектакль слушал... Правда, не понял ни хрена. А читать я не умею. Грузчикам это не обязательно... – Он поднялся. – Мне на работу пора.
– Не уходи! – закричала она так, что он вздрогнул. – Пожалуйста, побудь немного... Еще и получаса не прошло... Я боюсь одна. Мне нужна опора.
– Я не трость и не твой муж, – сказал он безжалостно. – Я даже не спасатель на водах. Будь я потрезвее, возможно, и не кинулся бы тебя спасать. Даже наверняка не кинулся бы.
– Да-а?.. – безмерно удивилась она.
Он обрадовался, увидев другие эмоции, кроме отчаяния и растерянности. Следовало развивать успех.
– А ты как думала? Я бы десять раз подумал, все взвесил, нашел пологий спуск к воде, разделся бы, аккуратно сложил вещи, еще раз подумал... и снова начал бы одеваться.
Она хихикнула сквозь всхлип.
– Остришь, да?
В этот момент в дверь длинно позвонили и одновременно забарабанили в окно.
– К тебе гости, – сказал Стас.
Она примерно представляла, кто это может быть. Не успела щелкнуть собачкой замка, как дверь буквально вырвали из ее руки, и в дом ворвался Вадим. За его спиной маячила фигура одного из охранников, Севы.
Ольга отступила на несколько шагов. Князев налетел на нее как ураган и схватил за плечи.
– Ты где была? Где ты была, я тебя спрашиваю?!! – Он был зол и, кажется, напуган.
– Э, – негромко сказал Стас со своего места, – полегче.
Вадим выпустил Ольгу и повернулся к Стасу:
– А ты кто такой?
– Воспитанные люди, – сказал Стас со значением, – сначала здороваются. Я понимаю, что эта девушка тебе нравится, но не стоит трясти ее и орать. Она пережила стресс, а я... очень не люблю бить незнакомых мне людей.
Из всей тирады возбужденный, запыхавшийся Вадим уловил только слово «стресс». Он снова повернулся к Ольге:
– Что произошло?
– Я гуляла ночью, – ответила она. – На том берегу. Оступилась и... упала в воду. Стас меня вытащил.
– Мне точно пора ехать, – сказал Стас, направляясь к двери.
– Подожди! – рыкнул Вадим, вытягивая руку в его сторону. Стас остановился. – Ты правда спас ее?
– Если хочешь меня за это поцеловать, то извини: я не только стараюсь не бить незнакомых мужчин, но и не целуюсь с ними. – Он обошел Вадима и исчез за дверью.
– Вадим Андреевич! – крикнул с улицы Сева. – Этот парень вам не нужен?
– А ты что, хочешь попробовать меня задержать, мальчуган?.. – добродушно прогудел Стас.
– Пусть идет!.. – Вадим смотрел на Ольгу. – Ты всех напугала.
Она слабо улыбнулась:
– У меня талант...
– Он кто?
– Стас? Грузчик в мебельном салоне в Севастополе. Он случайно увидел, что я оступилась, прыгнул за мной и вытащил.
В дом заглянул дядя Женя:
– Оленька, как дела?..
– На улице постой! – крикнул ему Вадим. – Сплошные случайности... С чего тебя понесло ночью на тот берег? Как можно было оступиться и упасть в воду, если дорога везде огорожена?
– Разреши, я составлю подробный отчет – в письменном виде, в трех экземплярах? – насмешливо сказала Ольга.
– Но телефон-то ты зачем выбросила?!
Она посмотрела на него удивленно.
– Один из охранников на набережной видел, сказал Севе, – неохотно пояснил Вадим. – Они ж тут все кореша... Честно говоря, мы переполошились...
– Тебе возместить?
– При чем здесь?!.. – взвился он и сразу сник. – Просто это был мой подарок...
– Вадим, мне плохо сейчас. Ты не мог бы уйти?
– Я хотел...
– Пожалуйста.
Он повернулся и, не прощаясь, вышел из дома. Дверь захлопнулась.
На улице он сказал Севе:
– Побудешь пока тут, во дворе. Под окнами не маячь. Выйдет – посмотришь, куда направится. – Взглянул на капитана, стоящего в стороне: – Черт, какая тоска... Пойдем, дядя Женя.
– Что с тобой? – спросил капитан доро́гой. – Я перестал тебя узнавать.
– Она абсолютно безбашенная, – жестко сказал Князев, – но я не хочу ее потерять.
Оставшись одна, Ольга неверной походкой добрела до тахты, упала на нее и разрыдалась.
* * *
В недавнем разговоре с Померанцевым Костя не покривил душой: куда бы ни шел, ни ехал, чем бы ни занимался, он думал о книге, сочинял ее, насыщал красками, мелкими деталями, событиями, новыми персонажами. Она росла, даже если он физически не писал ее; жила рядом, стала близким существом. Все окружающее было почти невещественно; люди – всего лишь тени, фантомы. Настоящими были только он, автор, и его творение.
Двадцать третьего декабря он, проезжая мимо старой работы – банка, – не выдержал и заскочил проведать.
Банк жил, но ужался, скукожился до размеров скворечника. В операционном отделе две трети рабочих мест пустовало, а по оперзалу бродило несколько невесть как попавших сюда посетителей. В здании некогда деятельной, активной организации теперь было непривычно тихо. Из хозяйственного управления, Костиного детища, сделали отдел, в котором работало двое непонятно чем занимающихся сотрудников, а начальником был невразумительный плешивый мужичок с бегающими глазками, которого Егоров не знал. Пять минут поговорив с Костей, мужичок сослался на занятость и ушел.
Егоров заглянул к безопасникам. Начальник службы, бессменный Максим Максимыч, оказался на месте.
– Присаживайся, Костя, сейчас кофе будет... Как ты?
– По-всякому... – неопределенно ответил Егоров. Сердце его саднило от жалости и ностальгии.
