Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия

– И что же? Продолжай, – нетерпеливо спросил его командир.

– Мы ее… Вернее, она… – он показал на стоявшую рядом Катюшу. – В общем, мы ее задавили джипом. А «полушубков» я угостил гранатой. Утечки информации нет. Одно только смущает, что случилось это в десяти метрах от места дислокации отряда.

– За то, что с барышней катался ночью, – выговор тебе. А за смекалку и смелость – благодарность. А где Луковский?

Несчастного голого и замерзшего Жака нашли в кружке «Умелые руки», прикованного наручниками к батарее. Он весь посинел от холода. Ведь окно оставалось открытым.

Пока он отогревался горячим чаем, бойцы подтрунивали над ним:

– Как же так, такую девку – и отпустил!

Жак виновато отводил глаза и твердил:

– Кто же знал, что она – убежденная проститутка?

– Тоже мне мазохист нашелся, – ворчал Крутой. – Всю операцию чуть не провалил. Как тебе людей доверить после такого конфуза?

– Командир, я искуплю свою вину. Кровью искуплю. Ты же меня знаешь? – оправдывался Луковский.

– Знаю. Поэтому не буду менять коней на переправе. Времени на это не осталось.

Крутой по-военному четко и конкретно поставил задачу. Партизанам надлежало атаковать контрольно-пропускной пункт города атомщиков, прорваться до радиохимического завода и попытаться штурмом захватить его. Командование отрядом Крутой возложил на Луковского. Сам же взялся за специальное задание.

Сыну полка командир приказал небольшими группами вывести девчат из города, добраться до их лесной базы и сидеть там, не высовывая носа, пока не поступят дальнейшие указания.

Витька встал на дыбы, мол, я тоже с вами пойду на задание, но Крутой на него красноречиво посмотрел и гаркнул:

– Что за разговорчики? Вам понятна поставленная задача, боец?

Зимин молча кивнул головой.

– Тогда извольте ее выполнять.

– Слушаюсь, товарищ командир, – по уставу ответил Витька и щелкнул ботинками.

Обск‑7, или, как его называли в народе, «почтовый», своим рождением был обязан атомной бомбе. После бомбардировки американцами Хиросимы и Нагасаки на исходе Второй мировой войны правительство Советского Союза начало форсированными темпами создавать подобное оружие. Обск еще с девятнадцатого века был научным центром Сибири. Здесь появился первый за Уралом университет. Поэтому с инженерными кадрами проблемы не было. И даже такая географическая особенность города, как удаленность от оживленных транспортных магистралей, в данном случае была на руку проектировщикам.

Невдалеке от областного центра обнесли колючей проволокой в три ряда огромную территорию – около сорока квадратных километров. Здесь построили несколько заводов, объединенных единым технологическим циклом в Обский химический комбинат. За колючей проволокой оказался и сам город. Въезд в него осуществлялся по специальным пропускам.

Наталья, выросшая здесь, не могла привыкнуть к извечным обским бытовым неурядицам: чуть теплым батареям зимой, неработающим лифтам и отсутствию горячей воды каждое лето. После рождения Алеши Георгий внял просьбам жены и купил квартиру на «почтовом».

Сейчас он подъезжал к городу, где прожил почти два года, где и сейчас жили его жена, сын, тесть и собака.

Огни контрольно-пропускного пункта он заметил еще издали. Георгий еще раз посмотрел в зеркало заднего вида и облегченно вздохнул. Никого. Одна темнота позади. И вдруг, не доезжая метров двести до КПП, с левой стороны, рядом с трансформаторной будкой, где от шоссе отделялась дорога, ведущая в пионерский лагерь, он увидел знакомые «жигули» восьмой модели цвета аквамарин.

Пожилой толстяк невысокого роста и молодая женщина в короткой дубленке стояли рядом с машиной, а чуть поодаль мальчик бросал корявую палку в сторону леса, и за ней устремлялась большая рыжая собака с белыми пятнами на боках.

Смит показал левый поворот и свернул на проселочную дорогу. Он предусмотрительно проехал чуть дальше в сторону пионерского лагеря, чтобы машину не заметили с трассы.

Он выскочил из авто и со всех ног бросился к мальчику.

Мальчишка стоял и смотрел на странного дядьку в костюме и галстуке, бежавшего ему навстречу.

Дан так и вился вьюном вокруг него, подпрыгивал, как щенок, норовил лизнуть дядьку в щеку. И тут Лешку осенило.

– Папа, – тихо прошептал он.

Затем громче:

– Папка!

И уже совсем громко крикнул на весь лес:

– Папка! Папка приехал! Я знал, что ты обязательно приедешь. А мамка не верила.

– Тише вы. Не шумите так, а то солдаты на КПП услышат, – предостерегла подошедшая к ним Наталья.

– Здравствуй, любимая! – проговорил он сквозь слезы. – Я так счастлив, что ты все-таки решилась на отъезд. Наташка, как он вырос, наш сын! Я его бы и не узнал.

– Не мудрено. Ведь четыре года прошло. Он тебя тоже совсем забыл. Я еще удивляюсь, как он тебя вообще признал, – ответила жена.

В этот момент в разговор вмешался Лешка.

– Папа, а это твоя машина? Ну, та, на которой ты приехал. Nissan Maxima, – спросил он у отца.

– Нет, сынок. Я ее одолжил у одного дяди, чтобы до вас добраться.

– А у тебя в Сиднее какая машина?

– Разные.

– А какие?

– Есть Mercedes. Я на нем езжу в офис.

– А какой? Шестисотый? – в надежде спросил мальчик.

– Нет, сын. Всего-навсего трехсотый. Но зато кабриолет.

– Ух ты! – воскликнул Лешка.

– А для мамы я недавно купил Bentley. Она стоит в гараже и ждет, когда вы приедете и будете на ней кататься. А еще есть джип. Land Rover. Мы на нем будем в саванну на пикники ездить.

– Ура! – воскликнул Алексей. – Я заберу себе Land Rover!

– Па! – прищурив один глаз, спросил он у отца. – А можно я сейчас, пока остальные не приехали, покатаюсь на иномарке?

Георгий вопросительно посмотрел на Наталью. Она утвердительно кивнула ему в ответ.

– Думаю, что он водит машину не хуже, чем ты, – сказала жена.

Кузнецов опустил сына на землю, достал из кармана ключ от машины и протянул ему.

– Только на шоссе не выезжай. Это опасно. До пионерского лагеря и обратно, – наказал он мальчику.

– Сам знаю. Не маленький, – прошепелявил сын и со всех ног помчался к машине.

Проводив взглядом его быстро удаляющуюся фигурку, Георгий наконец повернулся к жене и обнял ее.

– Я никогда прежде не замечала за тобой такой сентиментальности, – сказала она, намекая на его слезы.

– Что поделаешь? Старею, – ответил он, вытирая влагу с ресниц об ее волосы.

– Я по твоему внешнему виду поняла, что ты с нами не едешь.

– Я не могу, Наташа. Цена моего присутствия здесь – два миллиона долларов. Мои партнеры не поймут меня, если я потеряю такие деньги.