– О, да! – Улыбаясь до ушей согласилась Йолка. Шорты очень, очень короткие, прелестно, правда?
Француженка неодобрительно покачала головой.
– Знаете, – начала она, – в этой стране, в Малайзии, вы понимаете, есть определенные правила, и нам следует их уважать…
Йолка внимала каждому слову женщины и поддакивала ей.
– Верно, совершенно верно вы говорите! Тут есть определенные правила, так вы полагаете, что моей подруге следовало бы одеть обычные штаны и футболку, верно?
Француженка, не ожидая такой всецелой поддержки, осмелела.
– Да да, следовало бы одеться.
– А почему, собственно?
Этот вопрос Йолки прозвучал жестко, разрушив все надежды на всесторонний консенсус. Фактически, ее вопрос прозвучал даже грубо, и сложилась ситуация, в которой француженка почти что против своей воли оказалась втянутой в спор, и отступать ей было некуда.
– Поймите же, мы в стране, где есть определенная культура, у них своя мораль, и мы, как гости, должны уважать их нравы. Посмотрите, тут много мусульманских женщин с детьми, они наверное чувствуют себя оскорбленными, когда их мужья так откровенно смотрят на вашу подругу.
– Это ведь так просто – взять да одеть штаны, верно? – Спросила Йолка.
– Верно, – недоуменно ответила француженка, явно не понимая, что происходит.
– Это так просто, – повторила Йолка. – Раз-раз, и штаны уже одеты, полминуты, верно?
– Да, конечно!
– Но ведь и снять их быстро, верно? Снять штаны – это так же быстро, как одеть, вы согласны?
– Но при чем тут это?! – Стала звереть француженка.
– Вы согласны или нет?
– Да согласна я, но при чем тут…
– Если я предложу вон той женщине в чадре снять свои штаны, она ведь их не снимет, верно? Несмотря на то, что это очень просто и легко.
– Что вы говорите такое, девушка, – не выдержал один из французов, благообразный мужчина с бородкой.
– Она их не снимет. И не потому, что это сложно, а потому, что их культура это не позволяет, верно?
– Вот именно!
– А изменить свою культуру за один день невозможно, да и за месяц невозможно, и наверное за год.
– И за десять лет невозможно, – выкрикнула женщина.
– Вот именно, – снова улыбаясь, подтвердила Йолка. – Вы меня уже почти убедили, давайте зафиксируем, к чему мы пришли: та женщина в чадре свои штаны не снимет, хотя технически это просто, поэтому тему простоты давайте вообще забудем. Фраза типа "ну вам же не сложно" лишена смысла – нам всем несложно сделать многие вещи, которые мы никогда не сделаем, так как у нас такая культура, а изменить свою культуру ни за день, ни за десять лет, как мы поняли, невозможно.
Французы довольно осклабились.
– Однако, господа, хочу обратить ваше внимание на следующий факт, а именно – мы тут!
Она сделала паузу, удостоверившись, что никто ни черта не понимает – причем тут то, что мы тут.
– А что значит, что мы тут, позвольте вас спросить? Это значит, что правительство Малайзии дало нам визы, и тем самым согласилось с тем, что мы сюда приедем.
– Да нет, ну поймите же вы, – вдруг неожиданно агрессивно заговорил благообразный мужчина, – никто не говорит, что вы не имеете права так ходить. Конечно, закон вы не нарушаете, наверное, но речь идет об уважении, вы понимаете такое слово – "уважение"?
– Я не пытаюсь перевести разговор на тему о правах и законах, – возразила Йолка, – я говорю именно об уважении, именно о нем. Итак, малайское правительство выдало нам визы. При этом оно понимало, что мы – иностранцы? Вот моя подруга, которая так вас шокировала, из Англии. Как вы думаете, офицер, дававший ей визу, понимал, что она не малайка, а англичанка? Понимал, конечно. И вот она – англичанка, заметьте, а не малайка, въехала с Малайзию с разрешения правительства Малайзии, понимающего, что она – англичанка.
– Господи, ну что вы все одно и то же, к чему все это?
– А если она англичанка, дамы и господа, то она является носителем английской культуры, верно?
– Ну и что? Но ведь она приехала сюда, она должна уважать…
– О, несомненно, но послушайте – она англичанка и она – носитель английской культуры. И вот она въехала сюда, и ей говорят – а у нас тут принято вот так ходить, в длинных штанах, уважайте нас и оденьте штаны. То есть ей предлагают сделать то, что согласно вашим утверждениям сделать невозможно – за одну минуту изменить своей культуре.
– О…
Возмущение охватило весь французский стол.
– Какую ерунду вы говорите…
– Какая чушь…
– Речь только о том, чтобы всего лишь одеть штаны…
– "Всего лишь"? – Переспросила Йолка. – Значит вопрос не слишком значим? Тогда снимите, пожалуйста, свои штаны, если это "всего лишь".
– Но ведь мы просим не снимать, а одевать, неужели вы не понимаете разницу?!
– Вот именно. Понимаю. Для меня – для моей культуры – для молодой девушки выйти в длинных штанах – оскорбительно. Она тем самым всем говорит – я старая дама, я фригидна, я бесперспективна, я не верю, что достойна внимания. И вы хотите, чтобы она вот так себя унизила, изменив за один миг своей культуре, то есть тем стереотипам поведения, к которой приучалась все двадцать лет?
– Знаете, если для нее так оскорбительно носить длинные штаны, зачем она сюда приехала? Пусть уезжает к себе!
– Она сюда приехала, потому что ее сюда впустили. Если для малайцев так важно, чтобы она ходила в штанах, ей на границе должны были поставить такое условие, и если бы она отказалась, ей бы не дали визу – вот это было бы честно. Так что предъявляйте ваши претензии правительству Малайзии, которое так не уважает своих граждан, так не заботится о них, что дает въездные визы всем подряд.
– Глупость, ну какая глупость!
– Это не аргумент, господа. Возразите мне по существу.
– Глупость же, ну что тут возражать? Речь лишь о том, чтобы уважать страну, в которую ты приехал, всего лишь одеть штаны…
– И еще заметьте, что малайцы не высказали нам своего негативного отношения. Я тут уже месяц хожу в этих самых шортах, это вообще-то мои шорты, и замечания слышу только от дебелых туристок, а малайцы лишь пялятся и слюну пускают.
Неожиданно Йолка встала и дала знак, мол "отъезжаем". Ребята встали и отодвинули обратно свой стол. Французы сопроводили этот "отъезд" повышенным шумом и даже улюлюканием, выкриками и смехом, который по их замыслу видимо должен был звучать издевательски. Андрей с удивлением смотрел на лицо Йолки, но не видел на нем ничего из того, что он мог бы ожидать – ни обиды, ни разочарования, ни чувства превосходства. Такое же бодрое, собранное выражение лица, как обычно.
– Как вам этот разговор? – Не обращая больше на соседей никакого внимания, спросила она.
