– Y una polla, – проворчала Флер, – хоть бы предупредил…
– Теперь точно безопасно, – ответил кхмер, – можно купаться, если хочется.
– Кстати, рыба, – лаконично отреагировал Оскэ.
– Рыба! – с энтузиазмом откликнулся хор голосов (все моментально сообразили, что крокодилов, видимо, не было, но рыба была точно, и особи, оказавшаяся в радиусе действия взрывной волны от гранаты, наверняка сейчас всплывут кверху брюхом).
Вспыхнули несколько карманных фонариков, а те, у кого их не было, расхватали из костра горящие ветки в качестве факелов. Между делом оказалось, что количество молодежи на этой вечеринке (с учетом подошедших) уже десятка полтора.
По местным обычаям, мужчины чаще лезут в воду голыми, а женщины, как правило, остаются в какой-нибудь одежде. Но это, в общем, не догма. Тем более, в последние полтора месяца в этой части острова постоянно крутилась сотня – другая волонтеров – папуасов и канаков, не признававших таких условностей (что, разумеется, влияло на манеры местной молодежи). А сейчас, к тому же, было темно, и еще Флер, мгновенно выскочив из своего комбинезона-фартука «ere-style» (снимаемого в одно движение), показала пример… Полчаса плеска, и радостного визга (при обнаружении чего-нибудь крупного). Потом – куча рыбы, золотисто мерцающей в отблесках костра.
Тут, в голову Стэли пришла свежая мысль, которой она немедленно поделилась
– Флер, а ты точно не шутила про элаусестерские рисунки на пузе?
– Какие шутки! Я их сама рисовала… На Ежике. А Ежик – на мне. Рисовать самому на себе, это сложнее. И вообще, рисовать друг на друге – меня больше прикалывает.
– А углем рисовать можно?
– Хэх… – Флер протянула руку и взяла остывший уголек, – …Можно попробовать. Ну, подставляй пузо, сейчас что-нибудь такое изобразим…
– Нет, давай сначала на тебе!
– ОК, – согласилась Флер и повернулась к Оскэ, – Ежик, у тебя креатив есть?
– Прет из ушей, – лаконично ответил он, забирая у нее уголек, – Ты поверни мольберт левым боком к костру, чтоб свет… Рисуем птичку киви… Типа, так, схематично.
– И цветочки вокруг сисек, – потребовала она, – Что-нибудь, вроде ромашек.
– Будут тебе ромашки… Стой спокойно, не вибрируй пузом…
– Щекотно!
– Извини, инструмент такой… Кстати, если по-элаусестерски, то после рыбалки надо сплясать «oua-oua-ori». В древности это считалась, как бы, магия, а сейчас просто для хорошего настроения. Улучшает кровообращение, поднимает тонус, и все такое.
– А как его пляшут? – поинтересовался Байио.
– Очень просто, – ответил Оскэ, продолжая рисовать, – Все становятся кольцом, лучше всего мальчик-девочка, мальчик-девочка, чтобы веселее. А потом изображают волну, которая катится по кругу. Когда все входят в ритм, то выталкивают в середину oua. В смысле – дельфинов, пары две – три… Hei! Atira!
Он отложил уголек и поднял вверх большой палец. Флер крутанулась на одной ноге, демонстрируя бодиарт зрителям, и сообщила.
– В круге, для ритма, поют специальную дельфинью песенку, – она звонко хлопнула в ладоши, – песенка простая, про то, как весело дельфины ныряют и ловят в море рыбу.
Te mau ouа ia!
I rotu i e miti.
E hopu oa-oa!
E ohi atu roi.
… Так… Место, вроде, есть… Ну, что, поехали?
…Te mau ouа ia!
Древняя бытовая магия утафоа – штука простая, но очень действенная. Она, и правда, улучшает кровообращение, поднимает тонус, и все такое… «Все такое» не замедлило начаться. После танца, когда дошло дело до приготовления рыбы (которым, конечно, руководил Эсао Дарэ) число людей у костра вдруг резко сократилось, а из темноты, послышались характерные звуки, указывающие на то, что с тонусом все прекрасно. В какой-то момент, Оскэ и Флер (уже справившиеся с задачей) приняли вахту у Эсао и Стэли – тех неудержимо потянуло в сторону зеленых насаждений. Кхмеры тоже, без особого шума, растворялись в темноте, и возвращались – сначала Кхеу Саон с Ирэн, следом за ними – Даом Вад с Одит… Вот такая получилась дельфинья песенка.
…
18. Великий пират Джек Спарроу и его клуб.
Дата/Время: 27-28.04.24 года Хартии.
Риф Лихоу.
=======================================
Леон Гарсиа глянул на экран ноутбука, а затем вперед и вниз, сквозь прозрачную оболочку зорба, на океан, расстилающийся в трех тысячах метрах под ними.
– Значит, Оо, как я понимаю, из трех пупырышков, самый правый…
– Каких, в жопу, пупырышков? – отреагировала она, – Ты нормально скажи!
– Зеленых, мать их, пупырышков, круглых, а не тех длинных хреновин, которые еще правее. Короче, нужен маленький пупырышек, который ближе всего к хреновинам.
– Теперь понятно, – Оо облегченно вздохнула, – Ты, блин, так бы сразу и сказал.
– Я, блин, сразу так и сказал.
– Нет, блин, ты сказал, что их три, а на хер нам нужны остальные два?
– Ни на хер не нужны. Я просто думал, солнышко мое, что вдруг тебе интересно.
– Ты хороший, заботливый. Да, мне интересно, но потом. Типа, я же сейчас рулю…
Крылатый зорб ушел в длинное пике с разворотом. Океан наклонился и начал лениво вращаться вместе с солнцем в небе, одновременно приближаясь. На его поверхности стали видны пологие волны, а зеленый пупырышек, окаймленный зеленовато-белой полосой, превратился в миниатюрный островок, похожий на футбольное поле, где по ошибке, вместо травы высадили колючий кустарник, а окружающую разминочную дорожку щедро завалили песком и гравием. Как и положено футбольному полю, этот островок был разделен белой полосой на левую и правую половину. В каждой из них стояла блестящая металлическая конструкция, похожая, впрочем, не на футбольные ворота, а на боевой треножник марсиан из модерновой экранизации «Войны миров» Герберта Уэллса. На беговую дорожку были вытащены два маленьких катера, один гидроплан – тоже маленький, и парусный катамаран с ярко-синими поплавками.
– Лево-право? – спросила Оо.
– Лево, – ответил Леон.
Через четверть минуты крылатый зорб шлепнул своим надувным пузом по воде, прокатился до берега, и выехал на песок, левее разделительной линии. Тут же в ближайшем марсианском треножнике открылся овальный люк и на поле скатился кругленький рыжеволосый и дочерна загорелый парень лет чуть меньше 30.
– Hi! Salute! Aloha! Меня звать Уаго Джаггер, а вы – Леон Гарсиа и Оо Нопи. Ya?
– Iaora! – ответила Оо, – Натурально, это мы. Прикольный у тебя островок.
– Ну так! – обрадовался Уаго, – Трегросс-Ист-Даймонд это форпост австралийской народной дипломатии!
– Чего? – переспросил Леон.
– Того! Вон там, – Уаго махнул рукой на восток, – В двадцати милях, уже Лихоу-риф, спорная акватория Меганезии. А тут фронтир западной, греб ее, демократии. Вот!
