— Ага. И что вы здесь делаете?
— Обедаем, — добродушно объяснил Винсент. — Присоединяйтесь.
Рыжий снова косил под дурачка, на месте шерифа Пантор на это никогда бы не купился. С другой стороны, не было уверенности, что Винс хоть раз разговаривал с хранителем закона в другом стиле.
Шериф хмыкнул, подтянул ногой стул из-за соседнего стола. Уселся.
— Отчего бы и не пообедать. У вас все равно здесь на пятерых.
Разговор был непринужденным, в нем не чувствовалось натянутости. Разве что сам Пантор сидел мрачный и неразговорчивый. Подозрительный. Наверное, стоило что-то сказать. Он уже открыл рот для дежурной любезности, но взглядом зацепился за край стола возле руки Винса и подавился словами. Там среди тарелок лежал кошель Здойля. Вышивка с инициалами толстого мага на нем смотрела на сидящих за столом, будто дразнила. Пантор поспешил отвести взгляд. Только б не заметил. Если заметит — все, крышка. С живых не слезет. А там быстро выяснится, что они пристукнули толстяка, забрали Книгу и сбежали.
— А что же Здойль, вас отпустил?
— Отпустил, — непринужденно разливая пиво по кружкам, отозвался Винс.
Одну подвинул шерифу, вторую Пантору. Молодой маг вцепился в нее, как в спасение. Поймал на себе взгляд из-под шляпы и присосался, вгоняя в себя много пива маленькими глоточками. Шериф пригубил и опустил кружку.
— А Книга? — В голосе представителя местного закона появился нажим.
Взгляд шерифа блуждал от Пантора до Винсента и обратно, пока не зацепился за кошель. Внутри у Пантора все сжалось. Сердце пропустило удар.
— Книга у Здойля, — весело сообщил Винс и подцепил кошель со стола, потряс им у шерифа перед носом, словно издевался. — Продали мы Книгу, — добавил он. — Во! И это только часть платы. Пантей вот пожалел задним числом, что толкнули фолиант этот, потому и сидит надутый. А я думаю — неплохая сделка.
Шериф коротко поглядел на Пантора. Повернулся к Винсенту, уставился испытующе. Только пальцы нервно продолжали вертеть кружку.
— Как продали? — с тихой угрозой в голосе проговорил шериф.
— Как-как, за деньги. Пока Пантей не приехал, я книжку продать не мог. Не моя же. А тут поговорили мы и решили отдать. Да и деньги Здойль хорошие предложил.
— Ах ты ж! — Шериф хлопнул кистью одной руки по ладони другой, резко поднялся. — Забыл совсем. Дело ж у меня есть.
Винсент скорчил расстроенную физиономию.
— А может, подождет ваше дело? Посидим, выпьем?
Шериф мотнул головой и, сдерживая торопливость, пошел к выходу. Кованые сапоги простучали звонкой бодрой дробью до двери, скрипнуло, хлопнуло. Пантор только сейчас понял, насколько на самом деле был напряжен. Выдохнул с невероятным облегчением.
— Ты бы мог быть немного поживее, — Винсент хлебнул пива, причмокнул, — а то сидел, как будто тебя запор неделю не отпускает.
— Теперь уходим, — тихо сказал Пантор.
— Не-ет, — протянул рыжий, — теперь обедаем.
Подоспел взволнованный хозяин. На его лице наконец появилась радость, хоть и наигранная.
— Отчего же господа не сказали, что они друзья нашего славного шерифа? Я бы не стал брать плату.
— Спасибо, — кивнул Пантор, — но нам надо идти.
Он попытался встать.
— Сидеть, — пресек попытку рыжий. Повернулся к хозяину: — Дружище, а не найдешь ли ты нам пару лошадей, раз ты так ценишь друзей шерифа? Мы заплатим. Но только чтоб к концу обеда они ждали у входа. Сможешь?
— Сделаем, — угодливо пообещал хозяин.
И он умчался с таким проворством, на какое не способен был в силу возраста и комплекции.
Пантор упер локоть в стол, устало уронил голову на ладонь.
— Удивительно. Невероятная способность врать и не краснеть.
— Э, Пантей, я не вру, я играю.
— Тоже игрок?
— Игрок в лесу под деревом с пробитой головой лежит, — отмахнулся рыжий, — а я человек, которого коснулись своей дланью духи артистизма. Ешь быстрее, а то лошади ждать устанут.
Лошади нашлись быстро, ждать действительно не пришлось. Хозяин вернулся через четверть часа и объявил, что кони у дверей. Винсент расплатился, как и обещал, и они покинули трактир. Трактирщик провожал до дверей, подобострастно кланялся и улыбнулся на прощание впервые с искренней радостью. Видно было, что избавлялся от друзей шерифа с облегчением. Из города выехали быстро. Винсент местность знал и вел себя уверенно. Местное отребье к ним не совалось. Может, потому что они были верхом, а быть может, оттого что видели двоих и рыжий не казался такой легкой добычей. Вскоре город остался за спиной, а вместе с ним и мысли об опасных проходимцах. Пантору показалось даже, что возвращается ночная радость. Спать не хотелось. После обеда его малость разморило, но на свежем воздухе и в седле сон быстро вытрясло. Возможно, езди он верхом чаще, скачка и уморила бы его, но Пантор не настолько свободно чувствовал себя в седле, и дорога требовала сосредоточенности.
Солнце клонилось к закату, по степи вилась розовеющая в его лучах пыль. Дробно стучали копыта. В лес въезжали уже в сумерках.
Винсент поравнялся с приятелем.
— Какое место побережья тебя интересует?
— Здесь недалеко, — ответил Пантор, оглядывая смутно знакомую лесную тропинку. — Небольшая хибара у самого берега.
— Рыбацкий домик?
— Нет, не рыбацкий. Там живет одна женщина, она…
Пантор замешкался с ответом, но Винсент понял без слов.
— Кшишта, что ли? Не боишься?
— Почему я должен бояться? — не понял Пантор.
— Поговаривают, что она ничем не лучше Здойля. А то и хуже.
— Кто поговаривает?
— Пантей, что за невежливые вопросы? Если бы говорил кто-то определенный, я бы так и сказал: говорит такой-то. А поговаривают — это все и никто. Слухи.
— Сплетни.
— Называй как хочешь, а только дыма без огня не бывает. Так что я не стал бы уж очень доверять этой Кшиште.
— Она мне жизнь спасла, — отрезал Пантор и саданул пятками коня под ребра.
Подъезжали уже в темноте. Спуск к берегу был едва заметен, и Пантор наверняка проскочил бы мимо, если б рыжий не приостановился.
Винсент окликнул друга, мотнул головой, указывая направление.
В сторону от дороги все покрывал непроглядный мрак, будто разлили чернила. Черное небо, черная земля, черное море, темная полоска песка. Ни звезд, ни луны, ни огней. Кони застопорились, упирались, отказываясь идти под уклон. Пантор боролся с этим какое-то время, наконец сполз с седла.
— Лошадей лучше оставить.
— Спасибо, что объяснил, — отозвался рыжий. — Сам бы я не догадался ни в жисть.
