Малыш почувствовал себя ужасно одиноким. Несмотря на свое умение логически мыслить, а может именно поэтому. Нужен был собеседник. Малышу хотелось с кем-то поговорить, задать несколько простых вопросов и — главное — услышать ответ. Или чтобы его спросили… Но собеседника не было. Все вокруг было мертворожденным или неразумным.
И все-таки Разум существовал! Только ему могли принадлежать обрывки фраз и мелодий, что роились в эфире.
В поисках новой информации Малыш удлинил цепочки кристаллов и внезапно почувствовал легкий укол боли. Одна из цепочек погибла. Он заменил кристаллы, но и новые просуществовали недолго. Подавив боль, Малыш немного поэкспериментировал. Выяснилось: кристаллы верхней полусферы погибают, если поднимаются из укрывающей их серой туманной дымки. Ультрафиолетовые лучи разрушают их структуру.
Так он узнал о существовании Солнца.
Искать контактов с пылающим в вышине шаром не хотелось. Несколькими перемещениями групп кристаллов Малыш зарылся поглубже в спасительную дымку водяного пара и увидел Землю.
Невообразимо прекрасная, раскрашенная разноцветными полосами и пятнами, она величаво проплывала внизу и не имела ни конца, ни края. Чтобы лучше видеть, Малыш снизился. Полосы превратились в зеленые леса, возделанные поля, сады, полные спелых плодов. Все это имело настолько упорядоченный вид, что Малыш радостно засмеялся. Это был долгожданный Разум, чьи речи повторяли пустышки Тучи, чьи мелодии насвистывал непоседа Ветер. Он больше не одинок! И, в подтверждение, Ветер пронес его над группой строений правильной формы, расположенных среди зелени.
Малыш испугался. На мгновение ему представилось, что найденный островок Разума — единственный на всей Земле, и теперь он обречен на вечное одиночество. Руша кристаллы, Малыш уплотнил их до предела. Ветер не мог даже сдвинуть его с места; взвыв в бессильной ярости, он помчался дальше. Но этого было мало, и Малыш призвал на помощь электрические разряды, которые он так старательно копил. Высвобождая их колоссальную энергию, он сумел оттолкнуться от заряженных частичек воздуха и медленно двинулся в обратный путь. Внутренне он ликовал: он овладел Движением!
Строения приближались. Вот уже стали отчетливо видны…
Высоко в небе расползались серые клочья — все, что осталось после залпа от огромной грозовой тучи, двигавшейся против ветра, непрерывно грохочущей и извергавшей хвостатые молнии. Автомобиль с зачехленной ракетной установкой пылил по проселку. По обе стороны дороги тянулись бесконечные ряды виноградных лоз, увешанных тугими гроздьями. Урожай был вне опасности. Терпкие душистые ягоды дозреют и попадут в меню шахтеров и ученых, моряков, геологов… Их возьмут в полет космонавты, которые умчатся к сверхдальным Галактикам в поисках Братьев по Разуму.
Поэтому чувство удовлетворения, чувство до конца исполненного долга отпечаталось на бронзовых от загара лицах молодых метеорологов в кабине автомобиля. Несколько капель дождя упали на ветровое стекло. Они были алыми.
Или показалось?
Цепочка атоллов сверху выглядела, как брошенная небрежно горстка конфетти. Шестой атолл, если считать от севера к югу, не был заселен, и Винклер предполагал устроить лагерь именно на этом атолле, называемом местными жителями Ки-Нтот. Разведгруппа, предварившая появление исследователей на Талассе, тоже обосновывалась на этом симпатичном бублике с нарядной пальмовой рощей. Хотя местные не посещали атолл, никаких табу на нем не было, и Винклер рассчитывал, что вождь племени сургоров, Дек-Торила, не станет возражать против устройства базы исследователей на Ки-Нтот.
Шлюпка подошла к атоллу, находящемуся несколько в стороне от основной цепи островов, — вожди сургоров всегда предпочитали жить уединенно, и Дек-Торила следовал обычаю предков, лишь один раз в пять дней посещая какой-либо атолл. На каждом из семи населенных сургорами островов был свой глава, и этот глава ежедневно посылал к вождю гонца с отчетом о дневных делах. Атоллы располагались довольно близко друг к другу, лишь остров Дек-Торилы отделяла от остальных широкая полоса воды.
Винклер и Сергиенко, проскочив рифы и вытащив шлюпку на песок, направились к дому вождя — своеобразному строению из пальмовых стволов и обломков коралловых глыб. Перед домом, в тени окружавших его пышных пальм, сидел, подремывая, охранник — молодой абориген, одетый в «форму», означавшую его близость к вождю, — плохо отбеленную накидку из грубой ткани.
Услышав скрип песка, воин вскочил и уставился на приближающихся людей громадными зелеными глазами.
— Хех, — выдохнул он, — это вы? Вернулись?
Он принял их за разведчиков, работавших на Талассе полгода назад.
— Желаю тебе иметь много детей, рыбы и орехов, — поздоровался с ним Винклер. — Нет, мы не те, что были здесь. Мы другие, из того же племени. Можно увидеть вождя?
Воин встряхнулся, сбрасывая остатки полуденной лени, подобрал копье, валявшееся на песке, подумал и сказал:
— Желаю и вам удачи. А вождь… сейчас узнаю, кажется, он спит.
И охранник ушел в дом.
— Красивая раса, — сказал Сергиенко, глядя ему вслед. — Вот только цвет у них странный.
Действительно, с непривычки местные жители могли показаться больными какой-то скрытой болезнью — их кожа имела коричневато-серый тон. Но это не мешало сургорам быть красивыми — стройные, зеленоглазые, с мягко вьющимися волосами, они держались с достоинством уважающих себя людей. И работать с ними было легко, судя по данным разведки.
Не прошло и пяти минут, как воин показался в дверях, взмахнул рукой:
— Идите сюда, розовые. Дек-Торила ждет вас.
Винклер и Сергиенко вошли. Сразу за дверью располагалось небольшое квадратное помещение — нечто вроде парадной приемной, в глубине которой возвышался своеобразный трон — водруженная на постамент резная деревянная скамья без спинки. Дверь позади скамьи вела во внутренние помещения. Винклер и Сергиенко остановились посреди комнаты, и почти сразу же в приемную вышел вождь сургоров, Дек-Торила.
Вождь был человеком очень высокого роста, стройным и подтянутым, несмотря на преклонный возраст. Длинные темные волосы падали волной на плечи, подчеркивая снежную белизну накидки. Кожа Дек-Торилы почти не имела коричневого оттенка, и на темно-сером лице зеленые глаза сверкали, как оправленные в графит изумруды.
— Желаю удачи тебе и твоему племени, — сказал командир, слегка наклонив голову, — желаю твоему дому цвести и богатеть.
