— Они не подходили.
— Господи, почему?
— Мы не знаем, что он за врач. Может, он врет. Или вдруг он косметолог, на фиг нам такой?
У Игната не хватало слов. Вечером Карлович отозвал его в сторону и сказал шепотом, хоть Миша был вдалеке и слышать не мог:
— Игнат, как ты не понимаешь — он боится конкуренции. Парень вчерашний был лидер, ты же видел, по глазам. Миша боится, что его подомнут.
— И что делать?
Карлович пожимал плечами.
— Миша прав по-своему. Мы не знаем, кто этот человек. Сейчас у нас равновесие, неважно, какой ценой достигнутое.
— Так что, будем вчетвером сидеть?
— Дождемся Сергея. А пока — Миша наш лидер, и мы должны его поддерживать.
В лес теперь ходили только парами и всегда — с оружием.
За это время у всех выработался инстинкт — держать сигареты в руке или кармане. Тогда Леший, как они называли теперь «лагерного», вскрыл форточку склада и украл семь блоков.
Игнат ездил в город дважды — и каждый раз Ольга плакала и не пускала его, а когда он возвращался, часами не разговаривала с ним, обидевшись, что Игнат ослушался.
— Пусть они едут! — говорила она, а Игнат смотрел на ее покрасневшие от слез веки и хотел поцеловать их. — Там стреляют, я не хочу одна остаться!
Оля стала нервной и раздражительной, и они ругались чуть не каждый день, чего раньше не было. Она часто плакала, и злилась на Игната по любому поводу, даже когда он ничего не делал. Игнат ее боялся и ходил за Олей как потерянный, пытаясь успокоить и выяснить в чем дело, пока она не заорала, чтобы он оставил ее в покое, потому что у нее задержка, и уже понятно, что это не просто так! Она зарыдала и пошла прочь, а огорошенный Игнат какое-то время стоял, не зная, что ему делать, потом догнал Ольгу, обхватил за ноги, поднял, и закружил. Она плакала и била его кулачками по плечам, а Игнат смеялся.
Единственная беженка, кого Миша согласился бы взять, оказалась не беженкой. Рослая красивая женщина со светлыми волосами, холодными голубыми глазами, статью модели и сложением пловчихи, искала Сергея Крайнева.
Миша, обидевшись на ее нежелание остаться, ничего ей не сказал.
Игнат, чтобы насолить Мише, рассказал ей о живущей в Кармазине Глаше.
С августом пришли дожди. Люди говорили, что радиоактивные, и прятались в домах. Саша с Глашей и Никита считали это бредом:
— Да поймите, рядом нет источников радиации! Взрывы были в Азии, на Ближнем Востоке и в Америке, а в Европе только реактор, и то далеко от нас, нечего беспокоиться!
Кармазинские недоверчиво кивали, считая про себя, что москвичи умничают.
Саша уходил на работу, Никита с Глашей сидели в дождь дома. На улице было промозгло и сыро, и сырость забиралась в дом. Они стали топить печь и полюбили сидеть у ее теплых боков, с чаем и книгами.
Никита всегда был ее мальчиком. Он не был близок с Сергеем, и не сближался с Сашей. Это ранило Глашу, но иногда она эгоистично радовалась этому — тем больше Никита открывался ей. Он и внешне был ею, унаследовав все ее черты и ничего от отца. И на мир Никита смотрел тем же удивленным, вопросительным взглядом. Он был очень добрым, трогательным и ранимым, и она боялась отпускать его в мир, и они почти всегда были вместе.
Иногда он играл во дворе с соседскими детьми. В компании были и его ровесники, и ребята постарше, и Глаша, наблюдая из окна, поражалась поведению Никиты. Он держался немного в отдалении, и его уважали, хоть он не пытался быть лидером. Его слушали.
Когда были дожди, они сидели у печки и разговаривали. Глашу удивляла проскакивавшая в словах Никиты недетская мудрость, и она вдруг заревновала. Ей показалось, что у Никиты есть и другая мать, какая-то мощная, невидимая сила, а задачей Глаши было просто выносить его. Она раздражалась на Никиту и уходила — в комнату, на кухню. Никита не обижался, будто все понимал. Иногда он казался ей таким взрослым, что было страшно.
Однажды в дверь позвонили. Открыв, Глаша увидела на пороге высокую красивую женщину. Светлые волосы были забраны на затылке в пучок, одежда была сухой, значит, ехала на машине.
— Здравствуйте. Вы — Глаша?
Глаша сразу ощутила силу этой женщины. Сила затмевала красоту. Воля женщины бежала впереди ее внешности, и Глаша подумала, что мужчинам, должно быть, трудно ужиться с нею.
— Меня зовут Мария. Мне нужно поговорить с вашим мужем.
— Он на работе.
— Где это?
— Не знаю точно. Спросите в мэрии.
— Я имела в виду Сергея.
Глаша покраснела. Она назвала Сашку мужем, потому что так их называли в Кармазине, и она привыкла.
— Я не знаю, где Сергей.
Они стояли друг против друга и молчали. Мария чувствовала, что Глаша недоговаривает. Глаша не доверяла силе этой блондинки. Она сложила руки на груди и ждала, пока Мария уйдет.
— Мама, скажи ей.
Глаша не заметила, как подошел Никита.
— Почему?
— Скажи.
Ей не хотелось, но теперь она не могла не сказать, они были двое против нее одной.
— Два дня назад Сергей был в Икшенске. Он идет в Зарайск, к моим родителям, потом сюда.
— Откуда вы узнали? Связи нет.
— Он попросил передать встречного водителя.
— Почему сам с ним не поехал?
— Он пошел проверить моих родителей. Он знал, что я буду волноваться. Если хотите, подождите в городе, хотя я не знаю, сколько ему времени потребуется дойти. И дойдет ли он, — добавила она тише, увидев, что Никита вернулся в комнату.
— Как мне найти ваших родителей?
Глаша назвала адрес.
— Спасибо.
Поклонившись, Мария быстро и легко сбежала по ступеням.
Глаша пошла на кухню и увидела, как девушка садится в серебристую «Тойоту». Дождь густел, и падавшая на окно влага лилась по стеклу сплошным потоком, делая размытые очертания улицы внизу похожими на фантазию импрессиониста.
Скоро приехал выглядевший озабоченным Сашка.
— В область армия вошла. Ходят по городам и… обирают. Решили сражаться. Я иду в разведку, несколько дней меня не будет.
Она поцеловала его в щеку. Сашка, рассчитывая на большее, потянулся к ней, а она стала его сторониться, отклонила голову и сделала шаг назад, и он глупо выглядел, наклонившись с открытым ртом и вытянутыми губами.
Она заварила ему кофе, а он достал из письменного стола четыре коробки с патронами и второй пистолет. Про армию он сказал правду, и про решение тоже, а про разведку соврал. Он хотел поехать в Зарайск и убить Сергея, и удивлялся, как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. Сегодня на работе вздремнул, устав, а когда проснулся, мысль была в голове, четкая и ясная, будто ее туда положили.
