Воздействие должно было быть ошеломляющим. Несмотря на неудачи, Человек никогда не сомневался, что когда-нибудь он покорит глубины космоса. Он верил также, что если Вселенная и несет в себе равных ему, то превосходящих его в ней нет. Теперь он узнал, что оба убеждения были ошибочны, и что среди звезд есть разум, несравненно превосходящий его собственный. Многие века, вначале на кораблях других цивилизаций, а позднее и на машинах, изготовленных собственноручно на основе заимствованных познаний, Человек изучал Галактику. Всюду он находил культуры, которые мог понять, но с которыми не мог сравниться; в разных местах он встречал разум, который вскоре должен был выйти за пределы, доступные его пониманию.
Удар был грандиозен, но благотворен для рода человеческого. Печальным, но и бесконечно более мудрым Человек вернулся в Солнечную систему, чтобы поразмыслить над приобретенным знанием. Он принял вызов и постепенно разработал план, дающий надежды на будущее.
Некогда главным интересом Человека были физические науки. Теперь, еще более рьяно, он обратился к генетике и постижению разума. Любой ценой он должен был вырвать себя самого из пределов, навязанных эволюцией.
Великий эксперимент в течение миллионов лет поглощал всю энергию человеческого рода. Но в повествовании Каллитракса вся эта борьба, все труды и жертвы уместились в какие-нибудь несколько слов. Победа Человека была грандиозной: он превозмог болезни, он мог при желании жить вечно; овладев телепатией, он подчинил и эту бесконечно неуловимую силу своей воле. Теперь, опираясь на собственные ресурсы, он готов был снова выйти на огромные просторы Галактики. Как равный, он должен был встретить расы тех миров, от которых однажды отвернулся. Он должен был в истории Вселенной сыграть роль, достойную себя.
Он осуществил все эти деяния. От этой, наиболее протяженной из всех исторических эпох, и произошли легенды об Империи. Она являлась Империей множества народов, но драматические события грандиозной трагедии, сопряженной с ее концом, заставили людей забыть об этом.
Империя просуществовала не менее миллиона лет. Должно быть, она знала многие кризисы, может быть, даже и войны, но все это исчезло в поступи идущих вместе к зрелости великих народов.
– Мы можем гордиться, – продолжал Каллитракс, – ролью, которую сыграли в истории наши предки. Даже достигнув культурного расцвета, они нимало не утратили инициативы. И хотя мы имеем дело с догадками, а не с доказанными фактами, представляется несомненным, что эксперименты, явившиеся одновременно гибелью Империи и венцом ее славы, вдохновлялись и направлялись именно Человеком.
Замысел, лежавший в основе этих экспериментов, был, видимо, таков. Контакты с другими расами показали Человеку, насколько глубоко мировоззрение зависит от физического тела и органов чувств, которыми это тело снабжено. Доказывалось, что подлинная картина Вселенной – если такая картина вообще познаваема – станет доступной лишь свободному от подобных физических ограничений сознанию: в сущности, чистому разуму. Эта концепция входила во многие из древних религий Земли, и представляется странным, что идея, не имевшая рационального происхождения, превратилась в одну из величайших целей науки.
Бестелесного разума во Вселенной никогда не было, но Империя взялась создать его. Вместе со всем прочим мы утратили опыт и знания, позволившие осуществить это. Ученые Империи овладели всеми силами Природы, всеми секретами времени и пространства. Подобно тому как наше сознание есть побочный продукт невероятно сложного сплетения клеток мозга, связанных воедино сетью нервной системы, так и они старались создать мозг, компоненты которого являлись бы нематериальными образами, выгравированными в самом пространстве. Такой мозг, если только его можно так назвать, использовал бы для своей работы электричество или силы еще более высокого порядка и был бы совершенно свободен от тирании вещества. Он смог бы функционировать со скоростью куда большей, нежели любой органический разум; он смог бы просуществовать до тех пор, пока во Вселенной останется хоть один эрг свободной энергии; его мощь не знала бы пределов. Будучи однажды создан, он развил бы способности, которых даже его творцы не могли бы предвидеть.
Человек предложил сделать попытку создания подобных существ, в основном опираясь на опыт, приобретенный в ходе работы над преобразованием собственной природы. Это было величайшим вызовом, который разум когда-либо бросал Вселенной – и после дебатов, длившихся веками, он был принят. В его воплощении объединились все расы Галактики.
Более миллиона лет отделяли мечту от реальности. Возникали и рушились цивилизации, снова и снова едва не терялись вековые труды целых миров – но конечная цель никогда не забывалась. Когда-нибудь мы услышим полный рассказ об этих напряженнейших усилиях. Сейчас мы знаем лишь то, что конец их был ознаменован катастрофой, едва не разрушившей Галактику.
В этот период рассудок Ванамонда отказывается погружаться. Краткий промежуток времени закрыт для него; но это обусловлено, как мы полагаем, лишь его собственным страхом. В начале этого интервала мы видим Империю на вершине славы, напряженно ожидающую желанного успеха. В его конце – спустя лишь несколько тысяч лет – Империя разбита вдребезги и потускнели, словно исчерпав свои силы, сами звезды. Над Галактикой висит покров ужаса; ужаса, связанного с именем «Безумец».
Нетрудно догадаться, что произошло в этот краткий период времени. Чистый разум был создан, но он оказался либо сумасшедшим, либо (что, судя по другим источникам, представляется более вероятным) неумолимо враждебным к веществу. Столетиями он опустошал Вселенную, пока не был взят под контроль силами, о которых мы не в состоянии судить. Каково бы ни было оружие, использованное Империей в этой крайней ситуации, оно расточило ресурсы звезд; из воспоминаний об этом конфликте и проистекают, хотя и не целиком, сказания о Пришельцах. Но об этом я чуть позже скажу подробнее.
Безумец не мог быть уничтожен, ибо он был бессмертен. Он был выброшен на край Галактики и там пленен непонятным нам способом. Его тюрьмой стала странная искусственная звезда, известная как Черное Солнце; там он остается и по сей день. Когда Черное Солнце погибнет, он вновь будет на свободе.
Насколько далеко отстоит этот день, сказать невозможно.
Каллитракс замолчал, словно поглощенный собственными мыслями, совершенно позабыв, что глаза всего мира смотрят на него. Пока длилась долгая тишина, Элвин окинул взором тесные толпы вокруг, пытаясь угадать, как они встретили это откровение и эту неизвестную угрозу, которая теперь пришла на смену мифу о Пришельцах. На большинстве лиц его сограждан застыло недоверие; они все еще боролись с ложным прошлым и не могли принять еще более удивительную действительность, заменившую его.
